– Товарищ Сталин, партия не может рисковать вашей жизнью.
Сталин махнул рукой:
– Ты всегда преувеличиваешь. Оно и понятно: так легче выслужиться. Есть хорошая пословица: двум смертям не бывать, а одной не миновать. Вот и я не буду бегать от смерти как заяц. Бронсон приедет сюда завтра в десять часов. Думаешь, мне приятно жертвовать утренним сном ради беседы с этим господином? Я это не для своего удовольствия делаю. Вообще, Лаврентий, дорогой, с годами я понял, что в этой жизни делать нужно только необходимое. Все остальное не стоит наших усилий. Хотя ты и любишь это дэло. Э, да ты еще не разучился краснеть. Значит, не зря я тебе доверяю. Оставайся пить чай. Мне прислали хороший липовый мед. Из-под Калуги прислали. Мед действительно липовый, но хороший.
Нарком понял, что перед ним непрошибаемая стена. Но решился на последнюю попытку:
– А если Бронсон не сможет завтра присутствовать в Кремле? Если он заболеет или умрет?
– Он не заболеет. И кирпич ему на голову не упадет. Ни сегодня, ни завтра. И из Советского Союза он уедет с букетом цветов и саквояжем подарков. Если ты против нашей международной политики – поговори с товарищем Литвиновым. А мне пора пить чай.
Нарком уже подходил к двери, когда его окликнул негромкий голос:
– А мэжду прочим, почему у нас под носом действуют белогвардейские недобитки? Это что – подполье?
– Товарищ Сталин, говорить про подполье мы не можем. Просто жалкая группка нэдобитков. Дэморализованных после наших побэд.
– А вот это зря. Говорить о подполье можно и нужно. Тут нужен политический подход. Наши побэды делают врага злее. И поэтому затаившиеся враги активизировались. Это историческая закономэрность.
– Классовая борьба, – в тон Сталину сказал Берия.
– Не только классовая борьба. Еще и тайная война государств. Мэждународных блоков. Есть германский антикоминтерновский блок. Есть англо-американский буржуазный блок. И есть Советский Союз и наши союзники во всем мире. Период мирного развития в Европе заканчивается. Начинается период войны.
Потешный дворец недавно выкрасили в уютный желтый цвет. К семи часам стемнело, от сырой брусчатки шел холод. Берия семенил к автомобилю, за ним легко поспевал Ковров.
– Любишь морозы, Ковров?
– Привык, товарищ нарком.
– А я никак нэ привыкну. Собачий холод. А что зимой-то начнется? Как может человек жить и работать в таких условиях? Холодно. Ты в революцию где был?
– В Петрограде.
– Да я знаю. Ты у нас участник вэликих событий. Скажи, тогда было так же холодно?
