– Отвечай, Людмилка. Головой рискуешь, – проскрипел управдом.
Пронин впервые внимательно на нее поглядел. Она сдалась, перепугалась и была готова отвечать.
– Вы знаете, что Прокопий пропал? Его нет ни на службе, ни дома. Он скрывается.
– Я не знала!
– Врешь! – крикнул управдом, но Пронин одним движением руки его одернул.
– Верю, вы не знали. Но догадывались, что он может исчезнуть.
– Не знаю. Каждый может исчезнуть.
– Неплохо сказано! Куда он мог податься? Есть же у него укромное место?
– Ничего у него нет. Он как загнанный волк. Всю жизнь живет вполголоса. Я знала, что вы когда-нибудь за ним придете...
– Где нам его искать?
– Не знаю! – она готова была расплакаться. – Мне от матери достался дом под Владимиром. Мы с ним туда ездили однажды. Я не виновата! Я не знала! Если он там...
Пронин встал, собрался уходить:
– Никто вас не обвиняет. И не посмеет обвинить, поверьте мне. Моя фамилия Пронин. Майор Пронин. Куда нам ехать? Дайте адрес.
– Деревня Костерево. Километров сто пятьдесят от Москвы, – всхлипнула Людмила. – Улица Либкнехта, дом шесть.
– По Владимирке? Понятно. Спасибо вам, товарищ Прохорова.
– Ну, Адам, вот и отъездились мы по Москве. Поворачивай в Черкизово. В Костерево поедем. Это после Петушков. Под Петушками, помнишь, мы с тобой по грибы ходили?
– Да знаю я те места. И Костерево знаю. Пионерский лагерь там. Мой Лешка там летом отдыхал. Часа за три доберемся, если с дорогами все в порядке.
– Значит, четыре часа ехать, – вздохнул Пронин. – А делать нечего. Самолета мне не дадут. И даже танка не выделят для проходимости по осенним дорогам.
Дорога на этот раз не подвела, и добрались они до Костерева ровно за три часа. Немного покрутились вокруг пруда и нашли улицу Либкнехта с ее обыкновенными деревенскими избами. Одинаковые, стандартные избы отличались только узорами наличников.
– Останови! – Пронин перешел на шепот: – К шестому дому не подъезжай.
Пронин выпрыгнул на воздух, быстро размял затекшие ноги. Зарядил верного «коровина». Зелень уже сошла и спрятаться было сложно. Пробежками от дерева к дереву он добрался до калитки шестого участка. Открыть засов – пара пустяков. А забор высоковат, без шуму не перелезешь. Пронин увидел заброшенный сад, избушку, которую явно давно не подновляли. Ну, вроде бы в саду никого нет. Пронин ухитрился почти бесшумно отодвинуть засов и прошмыгнул в калитку, перепрыгнув через канаву (на ветхий мосток он ступить не решился). Свет в доме не горел. Электричества там не было, но Пронин разглядел бы и свечное пламя. Он уже переложил «коровина» из кобуры в карман и держал руку на курке. Подкравшись к дому, Пронин заглянул в окно. Никого! Но слуховое окошко на чердаке приоткрыто. Кто-то здесь притаился или был недавно, да уехал. Пронин решился проверить дверь. От легкого прикосновения она распахнулась. Он боком вплыл в дом. В сенцах никого, только грязь по углам. Входную дверь Пронин оставил открытой и посматривал туда. Пронин подкрадывался к лестнице на чердак, когда в тишине он явственно услышал конское ржанье и топот. Он бросился к окну. Да, лихой кавалерист наконец перескочил через забор и помчался по улице Либкнехта. Это Прокопий! Кто бы еще такое устроил? Пронин бросился к двери, спрыгнул через несколько ступеней и дух перевел уже в машине:
