– Что, Иван Николаич, теперь по всей Москве рыскать будем?
– И не только по Москве. От Кронштадта до Владивостока! А сейчас – на Суворовскую улицу, к Преображенке.
– В момент доставим!
– Хорошая у тебя работа, Адам. Осень, холод. Вода под ногами, вода сверху. А у тебя в машине – чисто и тепло. Крути себе баранку и думай о приятном.
– А вы не завидуйте, товарищ майор. Каждому свое.
– Знаю. Слесарю слесарево. И все-таки автомобиль – великое изобретение нашего времени. Раньше и цари так не ездили! Чичиков в бричке трясся. И Суворов, именем которого названа улица, на которую мы едем, знать не знал такого комфорта.
– И запаха бензина не знал!
– Ну, Адам, это ты зря. Если бы не автомобили с их бензином и скрежетом – мы бы в столице нашей родины погрязли в дерьме. В конском, разумеется. Великие умы лет пятьдесят назад говорили: если города будут разрастаться – проходу не станет от дерьма. И только изобретение автомотора избавило нас от такой участи!
– Чудеса!
– Диалектика.
Преображенская – рабочая окраина Москвы. Опрятные, чистые улицы, скромные двухэтажные дома. Прохожие крутятся только возле рынка и кладбища. Остальные – трудятся на заводах и фабриках, которых в этом районе Москвы было немало. Тихая, извилистая Суворовская улица начинается на задворках Преображенской площади. Они легко нашли дом, и Пронин снова оставил верного Адама в одиночестве.
Управдом разъяснил Пронину, что Людмила уже вернулась с утренней смены, но недавно вышла из дома с кошелками. Наверное, на рынок пошла. Пронин вместе с управдомом вскрыл дверь, и они чинно расположились на стульях в комнате Людмилы. Жилье ткачихи было обустроено не без кокетства. Шелковое покрывало на кровати, гобелен на стене. На фанерном трюмо – фарфоровые слоники. В ее комнате стоял парфюмерный запах, как будто в воздухе растворена пудра. Ждать пришлось недолго. Дверь скрипнула – и они увидели озабоченное, удивленное лицо хозяйки.
– Здравствуйте, товарищ Прохорова! – сказал Пронин. – Не бойтесь, мы люди официальные.
– Здравствуй, Людмилка! – подал голос управдом.
– Обалдел, сердечный! Где это видано – в закрытую-то дверь вламываться. А ну выметайтеся отсюда, пока вас скалкой не отходили.
Пронин продолжал сидеть на стуле.
– Вы знакомы с Прокопием Назаровым?
– А кто вы таковский, чтоб вопросы мне задавать? Вас что, участковый послал?
– Вы про ЧК слыхали? Или хотите, чтобы я с вами поговорил у нас?
– Где это у вас?
– Об этом вам лучше бы не знать.
