— Кто все эти люди? — поинтересовался Катон.
— Есть которые из дворца. Но в основном верные правителю подданные, укрывшиеся с ним здесь, когда вспыхнул мятеж. Мы уж и так впустили сколько могли, пока правитель не велел закрыть ворота. Больше уже не вмещалось.
— А были и другие желающие?
— Сотни. Застрявшие у ворот, когда мятежники сомкнулись у цитадели.
— И что с ними сталось?
— А ты как думаешь? — резко, вопросом на вопрос, ответил Архелай. — Хочешь, чтобы я тебе живописал? Скажем так: князь Артакс не запомнится как милостивец.
Некоторое время они шли молча, пробираясь мимо беженцев, после чего снова заговорил Катон:
— Как у вас в целом обстановка? В Антиохии нам сообщили, что вы здесь держитесь своими силами.
— Так оно, в сущности, и есть, — ответил Архелай. — Бунтовщикам этих стен в обозримом будущем не одолеть. Людей у нас для обороны хватает с лихвой. На ближайшие дни хватает и пищи. Единственная незадача с водой. Вон там, под царскими покоями, есть два резервуара. — Он указал на величавую колоннаду с двумя башнями спереди по краям. Рядом возвышался храм Бела,[18] окруженный наружной стеной, ограждающей от нечестивых взглядов святилище самого почитаемого божества Пальмиры. — В обоих на случай необходимости содержался запас воды, — продолжал Архелай. — И вот выяснилось, что в одном вода протухла, а другой наполнен лишь наполовину. Но на нужды гарнизона хватает и того, что есть.
— А сколько у вас в целом людей может держать оружие? — спросил Катон.
— Когда начался мятеж, дворцовая стража насчитывала около пятисот воинов. Больше сотни мы потеряли, когда отступали из дворца и пробивались через город к цитадели. С той поры тоже были потери. Сейчас, — Архелай помолчал, прикидывая, — сейчас нас осталось примерно три с половиной сотни. Моя синтагма понесла в том бою самые тяжелые потери.
— Синтагма?
— Дворцовая стража состояла из двух синтагм, по двести сорок человек в каждой; во всяком случае, так было до мятежа. Каждая синтагма состоит из четырех тетрархий по шестьдесят воинов. Я как раз одной из них и командую, — он ткнул себя большим пальцем в грудь. — Я тетрарх.
— А, понятно, — кивнул Катон. — А помимо стражи правителя, есть кто-нибудь еще, способный сражаться?
— Есть горстка знати со своими приближенными, — Архелай пренебрежительно пожал плечами. — Хотя, по мне, с ними приходится быть начеку едва ли не больше, чем с мятежниками. Затем еще с полцентурии ауксилиариев, что охраняли римского посланника с его семьей и свитой. Итого четыре с небольшим сотни мечей, ну и по меньшей мере с полтысячи горожан, готовых взять в руки оружие.
