Даур сел рядом со стариком.
— Я к чему это сказал? Ты Гурама помнишь? Ни овец у него не было, ни дома… Ничего не было, совсем бедный был. Так он в Москву уехал. Теперь два дома в Пицунде купил, в центре Москвы квартира. Совсем олигархом стал.
— Да ну! — загорелся Даур.
Наивное удивление парня явно польстило старику.
— Машин у него, как у меня овец, — продолжил Малхаз. — Столько, говорит, у него машин в Москве. Сам на дорогом лимузине приехал. Вот, летом только навещал. Так на него вся Пицунда глазела. Как президент приехал. У него там и окна в машине сами опускаются и поднимаются. А что внутри, совсем не видно. Потому что окна — черные! Как только они ездят на этих автомобилях…
— Это только снаружи ничего не видно. А изнутри, как на ладони, — пояснил Даур. — Только запрещено это — такие окна сейчас. Штрафы большие…
— Он денег столько заработал, сколько мы с тобой и не видели отродясь, — старик похлопал Даура по руке. — Не волнуйся. У него теперь и на штрафы хватает, и на мамалыгу, и на дом… Все у него есть.
— Что, неужели он в Москве так разбогател? — едва не перебил старца Даур.
Старик поднял вверх раскрытую ладонь и многозначительно улыбнулся.
— Слушай, — все так же неспешно проговорил он, охлаждая пыл молодого собеседника. — Гурам — троюродный брат мне. Ты, может, помнишь его лицо. Отец-то твой точно вспомнил бы. На свадьбе у дочери моей гуляли. Эх!..
Гугуава запнулся. На глазах старика выступили слезы. Он предался воспоминаниям. Поторопить старика Даур не смел.
— Гуляли, время было!.. — продолжил наконец Малхаз. — Это еще до войны. А потом как покатилось все… Мужчин сколько в войне погибло. А кого не убили, тот сам из Апсны ушел, чтобы семью спасти… Ладно… — старик посмотрел на Даура. Его влажные от слез глаза блестели на ярком солнце. — Этот Гурам бизнес большой имеет в Москве. У него машин этих — таксопарк целый. Он, когда приезжал, говорит, пусть апсуа ко мне едут. Для абхаза я всегда работу найду, сказал, и заработать дам. Пусть приезжают ко мне. Я и жилье, мол, предоставлю, и с голоду своим умереть не дам. Так он и говорил. Абхазская кровь!
— Это как же это он смог столько денег заработать?! Да если бы я мог… Я бы уже женился.
— Ты машину водить умеешь? — поинтересовался Гугуава.
— Умею, — горячо заверил Даур. — Я, можно сказать, таксистом сейчас и работаю.
— Вот! А у нас, как говорится, мозолистая рука подаяния не просит… Так что, если работать будешь, и на лимузин заработаешь, и на золото. У него, у Гурама, этого золота… На шее только вот такая цепь висит, — старик продемонстрировал два соединенных пальца. — Вот так-то!
