Следующего по очереди — «папу», Аркадия Михайловича Раздольского — решил навестить прямо на работе. Когда я встречал его на юге, мне хотелось подойти и поздороваться — так он похож на главного врача нашей стоматологической поликлиники Михаила Абрамовича, и каждый раз в последний момент вспоминал, что тот отдыхает в Варне. «Папа» — высокий, гладкий, с прекрасной шевелюрой, с поставленной улыбкой золотого рта, отменно одет. Профессия зубного врача ему очень бы пошла: благородная и, говорят, доходная. Оказался «папа» всего лишь портным, то есть портным, возможно, первоклассным, просто в наш век «не звучит» эта профессия. «Папа» вышел ко мне, как к заказчику, — веселый, занятой, внимательный. Который раз вижу, как меняется лицо, казенной становится речь, как человек теряет свою индивидуальность, когда подобные встречи происходят внезапно. Многие люди начинают мучительно вспоминать свои несуществующие грехи. Эти метаморфозы — ценный материал для социологов, исследующих модную тему «Человек и закон».
«Папин» рассказ выглядел очень скромно. Игоря знает давно как приятеля сына по школе. Решили в этом году вместе отдохнуть. На юге ничего особенного не запомнилось, все как всегда. «Папа» после положенных ванн вернулся домой. Друзья собирались поехать в Грузию к какому-то знакомому, зачем — «папа» не интересовался. Несколько дней назад прилетел Валентин, забежал на минуту домой, бросил вещи и убежал. Торопился, кажется, на встречу с Игорем и еще с кем-то.
Рассказывает «папа» очень медленно, взвешивая каждое слово. Он подтвердил, что Эля Соболева приезжала на юг на несколько дней к сыну. Девушка она умная, но циничная, он, «папа», таких не любит. Ингу увидел впервые в поездке: красивая, избалованная, пустая. Игоря она, пожалуй, любит, насколько умеет. Домой Валентин больше не приходил. Родителей это не волновало, так бывало и раньше: годы молодые, да и отпуск еще не кончился. Неизвестного с фотографии «папа» не запомнил. Короче говоря, мне он показался из людей, которые на допросе при малейшей возможности на любой вопрос предпочитают сказать «нет», дабы не иметь каких-либо осложнений.
Затем я занялся Элей Соболевой. Днем застать ее легче, поскольку вечером она может выступать. По работе я привык к любым поворотам, но прием у Эли меня обескуражил. Узнала она меня сразу и не только не удивилась, а приняла так, будто мы только вчера виделись.
— Хорошо, что ты меня нашел. Нам тут духа мужского не хватает. — От нее отдает спиртным. Окна комнаты выходят в узкий ленинградский «колодец», и без включенного торшера было бы совсем темно. На тахте сидит женщина, разглядеть которую я не могу.
