Так вот — он узнал наконец о семье. Увидел женщину, вышедшую из фашистского ада, — призрачное, тусклое подобие прежнего человека. Неужели Настя тоже стала такой?.. Если еще жива… И Алеша… «Малыши вымирают», — сказала эта женщина.
Может быть, сейчас Алеша, заброшенный, голодный, не понимающий, за что такая мука свалилась на него, лежит где-нибудь в каменной пещере, в холодном, темном углу. И невозможно прийти на помощь… А эта женщина путает, недоговаривает чего-то…
Медведев скрипнул зубами, ударил кулаком по скале. Боль пронзила руку. Опомнился, снова стиснул пальцами гладкие раструбы бинокля.
Сейчас не время тосковать и ныть, нужно что-то предпринять, и как можно скорее… Он лежал, раскинув ноги, укутанный в плащ-палатку, глядя на берег, на бесшумный океан с ободком пены у скал.
И по мере того как он всматривался в берег и море, будто темная пелена спадала с глаз, шум в ушах прекратился, мысли текли спокойнее. Море, любимое, ни с чем не сравнимое, как будто входило в душу, просветляло, захватывало в свой вечный безбрежный простор.
Солнце спускалось за скалы. Небо было в нежнейших, налитых мягким сиянием перьях желтого, жемчужного, алого, розоватого цвета. Вода, лиловая у линии рифов — они казались сверху черным, еле видным пунктиром, — к горизонту светлела, горела металлическим глянцем, отливала золотом и изумрудом. И, по сравнению с этим сиянием, берег казался темно-синим, затянутым мглистой пеленой. Красноватые пятна, как запекшаяся кровь, были на дальних склонах. Может быть, Настя и Алеша смотрят оттуда… И не только они! Сотни других пленников фашизма, на помощь которым должны прийти советские моряки!
И он работал опять: засекал новые точки — по блеску бинокля, по вращению ложной скалы, — заносил их на карту. Таких новых точек было немного. Больше подтверждались прежние наблюдения…
Наконец он свернул карту. Окоченевший, пронизанный ветром насквозь, отполз от края высоты.
Обстановка очень осложнилась. На Чайкином клюве два посторонних человека… Мог ли он избежать этого, мог ли Агеев не приводить их сюда? Нет, нужно было оказать помощь потерпевшему бедствие, нельзя было покинуть его и эту женщину в горной пустыне… Документы летчика в порядке, рассказ женщины подтверждает его слова. Но теперь каждое мгновение необходимо быть начеку… Радировать обстановку в штаб, немедленно запросить указаний…
Выполнение задания… Думать сейчас только об этом. Не достигнута еще главная цель — старшина доказал, что невозможно преодолеть подступы к секретному району. Но может быть, этот О'Грэди, эта Рябова все же помогут уточнить координаты. Рябова явно недоговаривает чего-то — нужно еще раз, в присутствии Агеева, поговорить с ней…
