(εκθεσις)
[4]. После этого Кир, как бы в награду за свое нечестие, переведен был на место умершего епископа Александрии Георгия и, посоветовавшись с Феодором фаранским
[5], обнародовал девять глав с анафематствованием. В седьмой из этих глав он всеми силами защищает упомянутую ересь и угрожает строжайшею анафемою тем, кто не примет ее. С такою же энергиею действовал и Сергий в Константинополе. Он собрал собор епископов своей области
[6], в которых разными ухищрениями влил тот же яд, и в виду всего народа прибил к дверям соборного храма
изложение, утвержденное императорским авторитетом и подписями епископов. Вследствие всего этого ересь распространилась далеко по всему Египту и константинопольской области.
Святотатственные возмущения и замыслы этих людей значительно ослабил Софроний [7], инок высокого благочестия. Он сделал это сначала посланиями к Киру и Сергию; впоследствии же, когда он возведен был на иерусалимский престол, созвал собор епископов своей области, на котором раскрыл новые замыслы и ухищрения монофелитов, которыми они угрожали православному народу, и, раскрывши, предал осуждению. Досадуя на это, Сергий сделал на него донос папе римскому Гонорию [8], обвиняя его в том, что он привел в волнение весь восток новыми выражениями о двух волях и двух действиях и нанес большое оскорбление акефалам, которые стали в это время обнаруживать лучшие, чем прежде, намерения и сделались здравомысленнее. Гонорий написал Сергию, Киру и Софронию в таком тоне, который показывал, что папа имеет единственную цель — прекратить новые вопросы, порождающие несогласие и раздор. Истолковав эту предусмотрительность папы в смысле одобрения своего заблуждения, монофелиты стали злоупотреблять его именем для покровительства своим сторонникам [9].
Но когда вместо Гонория на престол вступил [10] Северин и потом вместо Северина Иоанн четвертый, то этот последний, получив сведение о секте монофелитов от Ираклия, уничтожил определения их римского собора и старался отвратить императора от деятельного с ними сообщества. Под влиянием этого, как утверждает св. Максим [11], Ираклий освободил себя от всякого церковного осуждения эдиктом, в котором написал между прочим следующее: изложение не принадлежит мне, я не диктовал его и не приказывал составить; его составил патриарх Сергий пять лет тому назад, когда я возвращался с востока. Он умолял меня, когда я прибыл в сей счастливый город, обнародовать это
