с Китаем. Это было нашей громадной исторической ошибкой. Сумей мы лучше убеждать китайцев в том, что мы на их стороне, уже давно исполнились бы наши заветные мечты, хотя бы некоторые из них; но наши военные руководители посчитали, что они все знают лучше. И решили сражаться до последнего мужчины, женщины и ребенка. Мы, японцы, никогда не могли правильно объяснить свои мысли и действия — настоящие лягушки в колодце. Прав Кавамура. Сейчас китайцы нас ненавидели, и в этом была наша вина.
Что я могу сказать о страшных событиях 6 августа? Жестокое убийство невинных жителей Хиросимы, которые и в войне-то участия не принимали, — самое нечеловеческое из деяний, когда-либо совершенных человеком. Это была даже не битва — просто массовое истребление мирных японцев, с которыми обошлись, как с крысами. Американские пилоты и в глаза не видели своих жертв. Только нация, не имеющая корней, не имеющая за душой ни толики человечности, могла совершить такое злодеяние. Наши солдаты натворили много плохого на этой войне, но до подобной низости ни разу не опускались.
В эту ужасную ночь 6 августа Ри давала концерт в театре «Гранд». Под названием «Музыкальная фантазия». Тот концерт стал последним ее выступлением, хотя об этом мы тогда еще не догадывались. Зал был забит китайцами — в основном теми, кто пришел посмотреть на звезду из «Опиумной войны». Даже самые отъявленные патриоты простили ей прошлое в Маньчжоу-го. Теперь она для них была просто сладкой девчонкой.
Появление Ри — такой маленькой и беззащитной в серебряном свете прожектора, в великолепном платье из ткани с цветами лотоса, — было подобно волшебному снадобью, которое позволило забыть на час-другой обо всех ужасах, творившихся снаружи. Шанхайский симфонический оркестр — пестрое сборище русских, евреев, немцев и китайцев — никогда не звучал так слаженно. Ри исполнила подборку из китайских песен: «Орхидеи так милы», «Благоуханный сад», «Месяц над Западным озером». Аплодисменты гремели, как раскаты грома. На вторую часть концерта Ри надела красное вечернее платье и исполняла джазовые номера, извиваясь, как негритянка. Я не знал, сможет ли она выйти сухой из воды. Это была совершенно «вражеская» музыка, какую раньше наши цензоры в жизни бы не пропустили. Очевидно, еще один признак того, что конец нашей мечты приближался.
Для третьей, финальной части концерта Ри переоделась еще раз. Когда бархатный занавес снова поднялся, она явилась в китайском платье из мерцающего синего шелка, расшитого серебристыми птицами. И исполнила песенку из «Веселой вдовы». Затем последовала пауза, и дирижер стал готовить оркестр ко второму номеру. Софиты палили нещадно, и на лбу певицы, несмотря на толстый слой грима, отчетливо проступали жемчужинки пота. Она спела несколько первых тактов следующей песни, когда вдруг завыли сирены воздушной тревоги. Видимо, за шумом оркестра она сирен не расслышала и продолжала петь. Американские бомбардировщики, должно быть, летели прямо над нами — от грохота чуть не лопались барабанные перепонки. Толпа ликовала, даже несмотря на то, что все могли погибнуть. И наконец Ри прекратила петь, пораженная ревом и грохотом. Билетеры бросились в зал, приказывая всем бежать в бомбоубежище.
