Военачальник, блестя на солнце золотым шлемом, остановился напротив Федора и что-то приказал следовавшим за ним солдатам.
— Чего им надо? — удивился Леха, слегка прищурившись на солнце.
— Сейчас узнаем, — расплывчато ответил Федор, который и сам не догадывался.
Оружие у них давно отобрали. Чайка много бы дал, чтобы узнать о том, где сейчас его любимая фальката. К счастью, хоть сандалии пока были на нем, а с ними и тонкое лезвие ножа, спрятанное в подошве. Приблизившись, индейцы прошли мимо Федора и становились напротив Лехи.
— А мне везет, — обреченно пробормотал Ларин, и добавил, посмотрев на склонившихся над ним индейцев: — И что вам надо?
Те молча перевернули его на живот, разрезали путы на руках и, несмотря на сопротивление Лехи, освободили от нагрудника, передав его военачальнику сапотеков. Индеец, бегло осмотрев трофей, отдал его кому-то из подоспевших охранников.
— Что, решили доспехи моей кровью не марать? — не выдержал Леха, оставшийся в исподнем, и прохрипел с ненавистью: — Уроды.
Но ему в горло тотчас уткнулось каменное копье, и он вынужден был замолчать. На этом экзекуция не закончилась. Откуда-то еще несколько сапотекских воинов приволокли длинное и суковатое бревно. Лишив Ларина последнего защитного вооружения, сапотеки вытянули его руки вверх и привязали к бревну так, что оно лежало у Лехи на плече, а руки, связанные на запястьях, уже на нем.
— Вы что удумали? — не мог сообразить Леха.
Федор тоже не сразу понял. Но когда его вслед за другом, сначала развязав руки, а потом снова связав их над бревном, обратили носом в затылок другу на расстоянии пары метров от него, Чайка стал догадываться о замыслах своих поработителей. А когда всех остальных финикийцев, бежавших из «золотого города», привязали к тонкому бревну друг за другом, все стало очевидно.
Закончив свою работу, сапотеки жестами приказали пленникам подняться на ноги. А когда те не проявили должной сообразительности, подхватили бревно, рванув его вверх и одновременно щедро раздавая пинки пленникам. Едва финикийцы приняли вертикальное положение, как Ларин, не сдержавшись, пнул в ответ одного из индейцев, да так, что тот рухнул на камни, согнувшись пополам. За это его тут же наказали два других сапотека, врезав хорошенько по ребрам. От боли Леха согнулся и упал на колени, а за ним рухнули и все остальные изможденные путники. Ночь, проведенная на камнях, а не на столбе, конечно, дала им возможность немного прийти в себя, но они были еще далеки от своей прежней формы.
