— Порядок, — ответил Федор, чуть отползая от друга.
— Не знаешь, чего от нас хотят эти краснокожие в перьях? — вопросил Леха.
— Пока не знаю, — осторожно проговорил Чайка, глядя в бездонное небо, на котором начали загораться звезды, — но, судя по тому, как меня изучал местный вождь, эту ночь мы еще, может, переживем. Считай, нам дали передышку. Надеюсь, до утра.
— Хорошо, что не убили пока и со столбов сняли, — согласился Леха, обрадовавшийся случаю поговорить, так как его за это еще никто не бил по голове, — нам бы немного отдохнуть, а там придумаем как вырваться отсюда. Веревки крепкие, но что-нибудь сообразить можно.
— Это верно, — не стал спорить Федор, — главное — отдохнуть. Чует мое сердце, что завтра на рассвете мы узнаем свою судьбу.
— На рассвете? — с надеждой уточнил Леха таким тоном, словно Федор был провидцем и гарантировал ему отсрочку смертного приговора, а также целую ночь спокойной жизни. — Это хорошо. Лежать лучше, чем на столбе висеть. Хоть выспимся.
Федор не стал его лишать надежды, тем более что пока все так и выглядело. Их связали и бросили в кучу, оставив в покое. Все старейшины и военачальники после ночного осмотра пленников удалились, оставив, конечно, охрану. Однако никто пока не казнил карфагенян, хотя давно могли. Даже говорить не запрещали.
«Прав Леха, — подумал Федор, устраиваясь поудобнее на острых камнях, насколько позволяло связанное тело, — надо постараться отдохнуть, пока опять куда-нибудь не подвесили. А лучше поспать».
Странная штука война. Когда у тебя нет выбора и лишнего времени, какой бы опасной ни казалась обстановка, человек может расслабиться даже посреди ада кромешного. Вот и Чайка, решив не терять драгоценного времени, едва принял удобное положение, заснул мертвецким сном, несмотря на всю армию сапотеков, ничуть не переживая, что его могут зарезать во сне.
Ночью было холодно, а у карфагенян не было никаких накидок, а тем более палаток, чтобы укрыться. Отчего все пленники постепенно придвинулись друг к другу, прижавшись спинами и согревая товарищей телами. Так они как-то смогли дотянуть до утра и даже поспать, хотя на рассвете у всех зуб на зуб не попадал от промозглого холода.
С первыми лучами солнца, вновь поднявшегося из-за горного хребта, наступил новый день. А вскоре появилась хоть какая-то ясность в судьбе пленников. Хотя нельзя сказать, что она обрадовала карфагенян.
Когда солнце добралось своими лучами до лежавших плотной кучей пленных финикийцев и стало пригревать, возвращая их к жизни, рядом с ними возник человек в шлеме орла. Тот самый, которому Федор великодушно оставил жизнь. За ним виднелись спасенные Лариным сапотеки, на лицах которых сквозило странное выражение: смесь гордости и виноватости.
