— Натуральный павлин, — вполголоса озвучил общие наблюдения Леха.
В ответ командир сапотеков удостоил Ларина коротким взглядом, полюбовавшись его кожаным нагрудником, — единственным из сохранившихся в отряде беглецов доспехом, — и шагнул к скромнее одетому Федору, словно угадав, кто из них главный. «Наверное, пленники нашептали, — подумал Федор, — может, подарить ему Лехин нагрудник для начала разговора?» Однако, немного поколебавшись, передумал. Ларин вряд ли отдаст его добровольно, да и неловко было так поступать с другом. Но что-то надо было делать. Причем срочно. Это затянувшееся молчание под взглядами нескольких десятков вооруженных до зубов индейцев и присутствие чуть пониже в долине целой армии таких же аборигенов действовало на него удручающе. Решив сделать жест доброй воли, командир посланцев далекого Карфагена осторожно шагнул вперед и, вскинув руку, проговорил по-финикийски:
— Я, Федор Чайка, и мои воины приветствуют тебя, храбрый вождь!
Командир передового отряда сапотеков едва заметно напрягся, но в целом выслушал воззвание Федора весьма благосклонно. И тут случилось неожиданное. Завязанная на груди шкура ягуара, вывернутая наизнанку, вдруг развязалась и упала к его ногам, засверкав яркими пятнами. Едва взглянув на нее, сапотек пришел в ярость. Он отскочил назад, дико взвизгнув, выхватил деревянный меч и махнул рукой в сторону карфагенян. Все его бойцы, выставив копья, тотчас бросились в атаку.
— Мирный план не прошел, — констатировал Леха, с каким-то мрачным наслаждением выхватывая фалькату из ножен, — придется помирать, командир, извини.
И отбил брошенное в него копье.
— Значит, судьба, — кивнул Федор, также молниеносно выхватив оружие, — не знал я, что они тоже любители ягуаров. Как-то не подумал, что для этих «друзей» мы будем выглядеть как безбожники.
— Да ладно, — сплюнул Леха, отбивая еще одно копье, на этот раз направленное сильной рукой ему в грудь одним из сапотеков, и затем нанося ответный удар, от которого щит нападавшего разлетелся вдребезги, — с кем не бывает. Не бери в голову. После договорим, если выйдет.
Федор, методично отбивая удар за ударом, лихорадочно искал выход из положения, в которое сам отчасти завел своих людей. «Прав был Леха, — мысленно бичевал себя командир карфагенян, нанося ответные удары наседавшим сапотекам, — бежать надо было, может, и спаслись бы. Дипломат хренов».
Драка шла уже не на жизнь, а на смерть. Попавшие в окружение финикийцы, несмотря на то что не имели щитов, умудрялись отражать волну за волной и не умирать мгновенно. Сапотеки наседали со всех сторон. Финикийцы крутились как ужаленные, отбивая и нанося разящие удары, от которых полегло уже не меньше двух десятков индейцев. С их же стороны погибло пока всего двое: один боец умер от брошенного издалека копья, а второй от какой-то короткой стрелы, впившейся ему в шею. Чайке показалось, то это был не лук — луков он у нападавших не заметил, — а скорее духовая трубка. В общем, посланцы Карфагена желали умереть героями, подороже продав свои жизни, как и подобает солдатам.
