Седой, с острой бородкой человек поднялся.
— Два года, друзья мои… — тихо сказал он. — Два года я жил с вами к работал с вами. Я приехал сюда как политический ссыльный. Срок ссылки истёк, но уезжать мне не хочется. Мы хорошо поработали с вами, я полюбил здешний народ. Это мужественный и смелый народ, друзья мои, у него светлое будущее, которое он завоюет в классовой борьбе. Надо только открыть ему глаза… Я хотел бы пожить здесь ещё, но в Петрограде тоже не хватает рабочих рук. Вы, конечно, понимаете, о чём я говорю, о каких руках. Я там очень нужен… Но я уверен, что вы сумеете работать самостоятельно. Вы политически грамотные люди и имеете опыт революционной работы. Ни на минуту не прекращайте её, товарищи. Ни на одну минуту! Рассказывайте правду народу, готовьте его к вооружённой борьбе. Да здравствует свобода!.. И давайте, друзья, давайте, товарищи, выпьем за победу нашего святого дела, за победу пролетариата!
Выпив, все потянулись к закуске. Парень из Душака тоже вежливо выпил вместе со всеми, взял щепотку квашеной капусты, пожевал.
Андрей наклонился к Сергею:
— Слышишь, Серёга, потолкуй с этим парнем. Он и по-русски разумеет, да только на ихнем языке сподручнее: откровеннее будет. Мне чудится, есть в нём какая-то. изюминка. Я его, пока из Душака вёз, пытался расколоть, но он — орешек крепкий. Только и узнал, что он марыйский, едет из Ашхабада домой.
Сергей заинтересованно подсел к парню.
— Как вас зовут? — спросил он по-туркменски.
— Берды, — последовал машинальный ответ,
— Берды Аки-оглы? — уточнил Сергей.
Парень испуганно отшатнулся, глаза его стали холодными и колючими.
— Откуда знаете моё имя?
— Я многое знаю, — тепло улыбнулся Сергей. — И вас, и вашу судьбу. Вы не пугайтесь, вы — среди друзей. Товарищи тоже знают о вас. — Он обернулся к сидящим. — Товарищи, оказывается Андрей привёз нам желанного гостя! Это тот самый Берды Аки-оглы, который сидел… Словом, о котором мы беспокоились.
Когда первое впечатление от новости улеглось, когда Берды понял, что он действительно находится среди друзей, он начал говорить о пережитом. Сергей переводил его слова по-русски.
— Всё отнял у меня Бекмурад-бай, — говорил Берды, — всю жизнь мою отнял. Потом ещё в тюрьму посадил. Плохо в тюрьме. Когда мальчиком был, слыхал о людях, которые в зиндане сидели, очень жалел их. Но не думал, что так плохо в зиндане. Сам испытал, теперь знаю.
— Да, тюрьма, брат, это не блины у тёщи, — вполголоса заметил Борис Николаевич.
