— Братишка Берды-джан!..
— Ладно, хватит! В другой раз ягнят подсчитаем, а сейчас иди, отделяй моих овец.
— Пойдём, братишка, пойдём, милый!..
— Никуда я с тобой не пойду! Пусть Аллак пойдёт…
К Аллаку присоединился Дурды, и они вышли вместе с не чуящим от радости ног Суханом Скупым.
После их ухода все стали вспоминать различные проделки Скупого. Воспоминаний было много, хватило бы на целую ночь.
Вернулся Аллак, радостный, возбуждённый.
— Богатыми стали: целая отара овец в агиле стоит!
— Можем и мы немножко богатыми побыть, — сказал отошедший Берды. — Выбери парочку пожирнее — надо чектырме приготовить, людей угостить. Кто-нибудь может овцу резать?
— Можем.
— Была бы овца, а мясник найдётся!
— Пойдём, братишка Аллак, показывай, где они!
Управились споро. Пока одни свежевали овечьи туши и крошили мясо, другие успели выкопать и разжечь очаг. Вскоре из казана потянуло аппетитным запахом, а ещё через небольшое время варево было разложено по большим деревянным мискам — чанакам. Иронически восхваляя щедрость Сухана Скупого, дайхане поели с большим аппетитом. Аллак жалел, что Дурды куда-то запропастился: он давно мечтал наесться до отвала свежего мяса.
После еды пили чай, заваренный женой Сергея, которая, чтобы не стеснять дайхан, не присутствовала при их беседах.
— Яшули — обратился Берды к Худайберды-ага, — пойдите в агил, выберите себе пять овец, какие понравятся — берите.
Старик непонимающе уставился на парня:
— Зачем твоих овец забирать стану?
— Берите и не вспоминайте, что такому-то должны пять овец. Ничего вы мне не должны. Но только не бросайте работу, закончите свою делянку на канале.
— Пошли тебе аллах светлые дни и ровную дорогу! — растроганно пробормотал Худайберды-ага. — Теперь не брошу… Приварок есть, с приварком работать можно…
— Ешьте, яшули, на доброе здоровье!.. А ты, Клычли, четыре овцы себе забери…
— Мне-то зачем? — удивился Клычли.
— Бери, бери! Найдём время, когда их съесть у тебя дома.
— Это совсем другое дело, — согласился Клычли. — Можно взять.
— А пять овец отведи завтра Оразсолтан-эдже. Скажи: Берды прислал.
— Ладно, отведу.
— Осталось четыре. Пусть они у Сергея и остаются. Мы много раз его хлеб-соль ели, этих барашков тоже съедим… Ну, вот и всё. Кажется, больше забот у меня нет. — И Берды, довольный собой, засмеялся.
Землекопы хвалили его за щедрость, но их похвалы были не очень искренни. Они считали, что можно зарезать для гостей пару овец. Можно подарить несколько овец друзьям. Однако раздать одним махом всё своё достояние — такое не укладывалось в их мозгу.
