— Могу. Но это лучше не по телефону.
— Все равно мне надо ехать, — сказал Мак-Грегор, переглянувшись с Кэти.
— Ги, простите, ради бога, — сказала Кэти.
— Ну, о чем речь. Но прошу вас, не тревожьтесь. Я позабочусь, чтобы не было ни следствия, ни дела. Утром сразу же отправимся. Вас это устраивает? — спросил Мозель Мак-Грегора. — Хотите, вылетим в Париж сейчас же. Только все равно я ничего не смогу там сделать до утра.
— Нет, нет. Вполне устраивает, — сказал Мак-Грегор. — Большое спасибо.
— Временами просто беда с нашей Сеси, — сказал Мозель, как бы изымая Сеси из-под отцовского крыла и беря под свое покровительство — и это резнуло слух Мак-Грегора.
Кэти и Мак-Грегор сошли вниз и легли спать, намеренно не обменявшись ни словом о Сеси. К чему ссориться? А ранним утром, хрустально-чистым на четырехкилометровой высоте, они плавно понеслись от моря над голубой полосой Роны, и к девяти часам Мозель доставил их к тете Джосс. Он сказал, что тотчас отправится улаживать дела Сеси, но на это может потребоваться время, так как сегодня суббота.
— Приходите-ка обедать в понедельник на Пийе-Виль, — сказал он Мак-Грегору, — и я сообщу вам, что смог выяснить относительно курдских денег.
— А где это Пийе-Виль? — спросил Мак-Грегор. — И что это такое?
— Это улочка между улицами Лафайета и Лафита, — пояснил с улыбкой Мозель, — сразу за бульваром Османна. Дом пять, подъезд «А». Позвоните и не удивляйтесь, если прождете несколько минут, пока спустятся и откроют. Это мой личный вход.
Мак-Грегор поблагодарил Мозеля за хлопоты и за гостеприимство. Поцеловав Кэти, Мозель уехал, а они принялись колотить в деревянные ворота, будить Марэна. И пока Марэн там у себя натягивал штаны, они молча ждали — говорить по-прежнему было не о чем.
Сеси не только оказалась дома, но и встала уже и сидела за завтраком у тети Джосс, когда Кэти оповестила в холле о своем прибытии. И Сеси выбежала к ним, вытирая салфеткой слегка вспухшую губу.
— Что это у тебя? — спросила Кэти, коснувшись пальцами ее лица.
— А-а, локтем кто-то двинул, — отмахнулась Сеси.
— Полицейский?
— Не знаю. Не разобрать было в суматохе.
— Тебе ведь велели держаться в стороне.
— Я и держалась, — возразила Сеси. — Стояла во дворе — на лестнице, под статуей Виктора Гюго, а они как налетели и погнали меня вместе со всей толпой. Одного парня сграбастали, а заодно и меня. Вот и все.
— Тебе повезло — могли избить как следует и бросить на месяц в тюрьму, — заметила Кэти.
