Настоящая принцесса и другие сюжеты | страница 45
Но я люблю мадам Ролан не за ее восхитительное мужество. Она покорила мое сердце другим поступком, не столь пафосным и менее известным.
Когда ее посадили в позорную колесницу, чтоб везти к месту казни, она попросила бумаги и чернил – чтоб записать мысли и впечатления на пути от тюрьмы Консьержери к площади Революции.
Вот что такое настоящая писательница! (И пусть горят в аду те, кто не исполнил ее последней просьбы.)
А мсье Ролана от эшафота она спасала зря. Узнав о смерти жены, он, находившийся далеко от Парижа, в безопасности, закололся шпагой, пережив Мари-Жанну на два дня.
Имя у него было зеркальное: Жан-Мари.
Из комментариев к посту:
talkingfisch
«Идите первым, сударь. Вам будет не под силу смотреть, как я умираю».
Женщины везде и во все времена одинаково великодушны, мужчины разных стран и эпох каждый глуп, труслив и вероломен по-своему…))
oadam
Боже, ну почему на моем жизненном пути не встретилась такая женщина?
Я бы тоже прожил бы с ней душа в душу всю жизнь под каблуком и закололся бы чем-нибудь узнав о её смерти! Если бы не передумал в последний момент, конечно…
maite357
И когда уже женщины научатся жить для себя, а не для разных лузеров…
18.11.2011
Никогда не опечатывался тот, кто никогда не печатал. Вся моя взрослая жизнь прошла в страхе перед абсурдными, постыдными и идиотскими опечатками. Это мой вечный комплекс, мой постоянный кошмар. Я испытываю к опечаткам примерно такой же патологический интерес, как к старым кладбищам: не только тафофил, но и миспринтофил.
Возможно, всё дело в том, что свою трудовую деятельность я начинал корректором – человеком, которому наплевать на смысл текста, лишь бы там не было опечаток. Но они периодически случались. Одну из них – идиотскую в самом прямом смысле – я запомнил навсегда. Не нужно быть психоаналитиком, чтобы сказать: именно она стала первоосновой моего травматического невроза.
Я работал в издательстве «Русский язык», которое готовило разговорники на всех языках к Олимпиаде-80. Был аврал. И у меня в русско-испанском разговорнике – на титульной странице! – прошла дивная опечатка в названии родного издательства. По-испански оно называлось «Idioma ruso». Вместо буквы «m» в первом слове выскочила буква «t». Опечатку заметили, когда тираж был уже готов. Сейчас за такое я бы точно угодил в экстремисты-русофобы, а в советские времена отделался политической ссылкой. Целую неделю я жил на Можайском полиграфкомбинате, вырезая маленькие бумажные квадратики с напечатанной буквой m и заклеивал ими букву t. Мне в помощь посменно приезжали коллеги. О, сколько недобрых слов выслушал от них я в свой адрес…
