— Правда? — хмыкнула она. С каждым словом в ее голосе появлялись все более жесткие нотки. — В таком случае вот что я тебе скажу. Если ты не согласишься на развод, то очень скоро жестоко пожалеешь об этом.
— Это угроза?
— А что, похоже, правда?
Декстер во все глаза смотрел на женщину, которой он подарил свою фамилию. Как может она быть такой холодной? Да, сейчас перед ним стояла совсем не та девушка, которую он когда-то привел к алтарю. Куда же девалась та?
— А я-то думал, что мы с тобой намерены создать семью, завести детей… — с горечью промолвил Декстер.
— При том, сколько раз в неделю у тебя встает член, нам еще повезло, что мы завели кошку.
— Я должен являться на студию ежедневно в пять утра. И мне нужно высыпаться.
— По выходным — тоже? — фыркнула она.
— Ты намекаешь на то, что мы редко занимаемся любовью?
— Я «намекаю» на то, что мы этим вообще не занимаемся. А в тех редких случаях, когда это все же происходит, делаем это, как монах с монашенкой — не снимая сутан, закрыв глаза и бормоча молитвы! — Розарита стояла, уперев руки в бока и вызывающе глядя на мужа. — Посмотри на меня! Я похожа на монашенку? — Он покачал головой. — А я-то поначалу думала, что ты настоящий самец, — продолжала она свой обличительный монолог. — Скольких манекенщиц — этих течных сук — ты поставил раком, прежде чем мы с тобой поженились?
— Я попросил бы тебя выбирать выражения, — запротестовал Декстер, но она пропустила его реплику мимо ушей.
— С каких пор ты превратился в импотента? Я выходила замуж за парня, член которого трепыхался на гигантском плакате на Таймс-сквер. А во что ты превратился теперь? Только взгляни на себя!
— Ничего там не трепыхалось. Я был сфотографирован в трусах.
— О боже, дай мне умереть! — взмолилась Розарита. — В трусах, не в трусах… Твое хозяйство на этом рекламном плакате было видно всем и каждому и, надо сказать, производило довольно сильное впечатление. На него-то я и купилась.
— Я никогда не позировал голышом.
— Правда? — Она издевательски вздернула брови. — А в частном порядке, для милейшего старикашки Мортимера?
— Никогда! — ответил Декстер и покраснел.
— Он ведь гомик, верно? — не отступала Розарита. — И именно он тебя открыл, я права? И не пытайся меня убедить в том, что тебе не пришлось оказывать ему услуги, чтобы стать тем, кем ты являешься сегодня. Ты, конечно, и сегодня не представляешь собой ничего особенного, но все-таки кое-каких успехов на подиуме добился. Вот и оставался бы там.
