— Ну, все готово, — заявляет Эмма. — Куда ставить?
Они уже вынули цыпленка из духовки. Он покрылся золотистой корочкой и источает восхитительный аромат. Но Сикстена это не радует.
— Всё равно куда, — вздыхает он. — Теперь это роли не играет.
Он-то понимает: это — конец.
Вот сейчас папа поймет, что ошибся. И тогда женщине с большими карими глазами придется уйти.
Но только он об этом подумал, в комнате появляется папа. Он кидается к Сикстену и хватает его за плечи.
— Что это вы тут задумали?
— Мы хотели как лучше, — мямлит Йонте.
— Ага, — поддакивает Сикстен.
Папа смотрит на сына. Хочет что-то сказать, но тут его зовут в ванную.
— Принеси-ка гаечный ключ, Бенни, — просит гостья.
Папа выпускает Сикстена и принимается рыться в ящике буфета.
— Позже поговорим.
Размахивая гаечным ключом, он вновь скрывается в ванной.
Когда он уходит, Эмма подсаживается к Сикстену.
— Вот увидишь, всё будет хорошо.
— Вряд ли.
Так они сидят и целую вечность разглядывают салат на столе. Но вот снова звонят в дверь.
Сикстен бежит открывать.
Это мастер по ремонту машин.
Мужчина. В руках у него ящик с инструментами.
— Я пришел чинить стиральную машину, — заявляет вновь прибывший.
— Уже не надо, — говорит Сикстен. — Она сама починилась.
— Сама? — изумляется мастер.
— Да. Слышите?
Как раз в этот момент из ванной доносится шум работающей машины: ворчание, свист и стук.
Сикстен захлопывает входную дверь и кидается в ванную. Эмма и Йонте следом.
Папа Сикстена и Танцующие ножки сидят на краю ванны и смотрят на скачущую по полу машину. Из неприкрепленного шланга вырывается струя воды, поливая потолок и стены, папу и гостью.
— Заработала! — ликует папа. — Видите? Осталось лишь немного настроить.
— Не сегодня, — смеется гостья. — Сейчас мне надо переодеться.
Она выключает машину и выходит из ванной. Подхватывает сумку и скрывается в папиной спальне.
Папа смотрит в дверной проем. А потом оборачивается к Сикстену и Йонте.
— А ту красотку в кино тоже вы сосватали?
— Это я постарался, — признается Йонте.
— Мы не хотели, чтобы ты чувствовал себя одиноким. Хотели, чтобы с тобой был кто-нибудь твоих лет.
— Ну и ну! — удивляется папа. — Но чтобы больше — никого! И еще. Смотрите только, ей о ваших кознях не проболтайтесь.
