— Но давай рассуждать логично… — Слово «логично» следователь смакует, как ароматный кусок дыни (за окном сельсовета, на огороде директора школы, желтеет здоровенная спелая дыня). — В этой истории все улики против вас, Цезарь Охримович: и стельная корова у каменоломни — ваша, и мешок, что несли с пастьбы, и частная собственность — кузня…
— Ваша логика, — так задушевно говорит Цезарь, что следователя начинает мутить, — ваша логика, Лев-ко Константинович, как мой мешок, в который вы и не заглядывали в тот день. А в мешке, между прочим, была трава суданка, а вы, Левко Константинович, говорите — логика. Трава, а не логика. Суданка.
— Хорошо вы назвали эту придуманную траву — суданка! Все-таки, наверно, побаиваетесь правосудия… Ха! Суданка. Сразу придумали или как? — заглядывал в глаза Цезарю Левко. — Видите, вы и психологически выдали себя. Откуда же суданка взялась? — с наслаждением допытывался следователь. — Клюнули-таки, Цезарь Охримович, а?
— Самодельный крючок в рот не лезет, уважаемый Левко Константинович, — и наживка не та, и леска тоненькая, — искренно рассмеялся Цезарь и тут же стал серьезным. — Скажите, почтеннейший, а кто мне за сегодняшнюю работу заплатит? Семья же у меня, дай боже, и солома от дождя гнить стала, скирдовать нужно или как?
— А вы, говорят, рыбку на прошлые праздники глушили? Три сома, две марены, щука — семь килограммов двести пятьдесят грамм. На Белых порогах…
— Глушил.
— Что ж, штраф триста рублей мы имеем или годик принудительных. А вы говорите, скирдовать нужно… — удовлетворенно потирал руки Левко.
— Глушил, глушил… С вашим тестем Сазоном и глушил, досточтимый Левко Константинович, — плюнул в открытое окно Цезарь. — Мои капсюли, а заряд — тестя вашего. Добрая, ох добрая рыбалочка была, товарищ следователь! Да вы и сами знаете: заливное у вашей тещи до черта вкусное было!
— Не ем заливных. Повышенная кислотность.
— У меня тоже что касается желудка — дрянь дело, — миролюбиво рассуждал Цезарь, — фельдшер наш говорит — опущение. Опустился, значит.
— А где вы сегодня скирдуете?
— Сегодня? — переспросил Цезарь. — Возле мастерской, где МТС была раньше.
— И много там железяк?
— Где? На поле?
— Возле мастерских.
— Ха, — хитро прищурился Цезарь, придерживая руку на животе. — Да разве будет валяться годящий металл на глазах у мужика? А? То-то. Чего это он так сам по себе лежать будет, металл этот? Чтоб ржавчина поела? Пусть лучше в дело пойдет, правда?
— Это из твоей кузни заготовки? — перешел на дружеский тон Левко, и Цезарь сразу почувствовал опасность.
