Крауфорд и Смолин остановились у прилавка торговца вином, а Монбрюн, сказав что-то Крауфорду, повернул назад и, подойдя к Позднееву, промолвил изысканно-вежливо:
— Прошу вас сопровождать леди Ирен. Представьте, я, покупая вещичку в золотом ряду, позабыл на прилавке свой носовой платок с брабантскими кружевами. Такая досада! Крауфорды подождут меня здесь, я вернусь минут через десять. — И он быстро удалился.
Анатолий подошел к Ирине, остановившейся шагах в десяти от Крауфорда и Смолина, и спросил тихо, отрывисто:
— Монбрюн живет у вас по-прежнему?
— Нет, на другой день после вашего отъезда из Таганрога я переговорила с сэром Крауфордом, и, к моему удивлению, он сразу же согласился со мной, что Монбрюн должен подыскать себе другую квартиру.
— Вы часто с ним виделись?
— Всего два раза. Я всячески уклоняюсь от встреч с ним. А у сэра Крауфорда он бывал нередко. Они запирались в кабинете и вели какие-то переговоры, иногда вместе с Саймондсом. Боюсь, они замышляют что-то недоброе…
Вопросы Анатолия чередовались с ответами Ирины. Эта нить развертывалась как-то сама собой, не требуя большого внимания.
Но был и другой, немой разговор, — взглядами. «Мы любим друг друга, — говорили они, — но где же выход, что делать?» И как бы отвечая на немой вопрос, Анатолий сказал ей тихонько:
— Ничего, не печальтесь. Весной мы будем вместе… Возьмите, прошу вас. — И он протянул ей колечко в лоскутке шелковой ткани.
— Зеленый шелк? Зелень — вестница весны, уже это хорошо, — улыбнулась Ирина и, развернув лоскуток, воскликнула: — Чудесное кольцо!.. Как красив изумруд! А что написано здесь? Жизнь, говорите?.. Из всех сокровищ мира это кольцо теперь мне всего дороже!
— Ирен! — донесся до них требовательный, скрипучий голос сэра Крауфорда. — Идите скорей сюда! — И когда они подошли, Крауфорд весело сказал: — Мы здесь открыли напитки, достойные богов! — Чудесные греческие вина десятилетней выдержки: сантуринское и хиосское. Пейте, пейте, ведь ярмарка здесь бывает только раз в году!
Вскоре возвратился Монбрюн. Усевшись у столика внутри палатки, он сказал:
— Э, вижу по пустой бутылке, что вы не теряли времени без меня… — И когда продавец, толстый, но очень подвижный грек, налил всем по бокалу сантуринского, Монбрюн, рассматривая вино на свет, сказал:
— Это вино имеет золотистый оттенок солнца.
Потом, бросив на Ирину испытующий мрачный взгляд, провозгласил тост:
— За леди Ирен, за одну из самых красивых женщин России! Уезжая, я увожу с собой ее прелестный образ!
