Степь ковыльная | страница 27
Стоя с подзорной трубой, Позднеев пытливо всматривался в даль: не идет ли помощь? Вдруг он увидал на горизонте небольшое серое облачко. Оно росло, ширилось, стало распадаться на отдельные черные точки. Все отчетливей проступали они в прозрачной синеве раннего утра. Зоркие глаза степняков-донцов, осажденных в лагере, различили силуэты всадников с пиками наперевес. Шла братская казачья помощь!
Когда Павел и Сергунька домчались до Ейского укрепления, три донские казачьи сотни, вошедшие недавно в состав гарнизона, мигом вскочили на неоседланных коней. Пока ахтырские гусары полковника Бухвостова седлали своих лошадей, казачьи сотни под командой есаула Уварова уже мчались по степи на помощь осажденным.
Приблизясь на карьере к врагам, Уваров направил удар своих сотен на самого Девлет-Гашуна и его конвой под зеленым знаменем. Пригнувшись к гривам коней и ощетинясь пиками, казаки ринулись на ногаев. Это была смелая, отчаянная атака на врага, во много раз более сильного, но она решила судьбу боя.
Уже утомленные неудачными натисками на казачий лагерь, заметив издали большой отряд конницы Бухвостова, ногаи дрогнули.
Позднеев тотчас же приказал казакам сесть на коней и во главе их бросился на ногаев. Сверкая на солнце палашом, он ворвался в гущу жаркой схватки. Отбивая удары кривых сабель, с холодным бешенством сыпал ответные удары.
Звенела, высекая огоньки, сталь клинков, трещали пистолетные выстрелы. Разгоряченные кони ржали, кусали друг друга, насмерть топча упавших воинов или разбегаясь по степи без всадников. Могучее «ура» заглушило крики «алла».
Знаменосец Девлет-Гашуна был зарублен Позднеевым. Знамя склонилось, и его успел схватить Алеша.
— Иок-кисмет! (Нет удачи!) — и повернул назад вороного аргамака.
Орда поспешно отступала. Казаки и гусары Бухвостова преследовали ногаев.
Павел и Сергунька в этом бою не участвовали. Они задержались в Ейском укреплении, их кони еле стояли на ногах, надо было дать им отдохнуть. Оба друга вернулись в лагерь лишь к полудню. Казаки бросились к ним, стали обнимать и целовать, расспрашивать, как удалось им прорваться к Бухвостову.
— Да что вы, ребята? — скалил зубы Сергунька. — Вы лучше командира нашего, Позднеева, благодарствуйте. Ежели бы не его знатная выдумка, погибель пришла бы всем нам. А мы что? Нам, казакам, известное дело, положено так самим господом богом, чтоб не плошать, коли дело до того дойдет, что либо пан, либо пропал.
— Ох, и речист ты больно! — сказал старый казак Панфилов. — Из молодых, видно, да ранний. За твоим языком не угнаться и босиком. Ты дело-то говори, как оно по порядку было.