Геринг — правда, скупыми красками — рисует портрет Адольфа Гитлера: кровавого комедианта-параноика и
обыкновенного мазурика с шарлатанским амплуа. Он со злопыхательским скрежетом в зубах рассказывает о том, как нахально «фюрер Великогермании» крал украденные им, Герингом, картины. Он, чуть ли не причмокивая от удовольствия, рассказывает нам истории, — срывает один за другим лавровые листики, которыми так добросердечно венчали голову Гитлера Геббельс и геббельсята.
В 1943 году, в день разгрома немцев на Кавказе, Гитлер укорял Иодля в том, что тот повёл войска через Эльбрус. Иодль вспылил.
— Мой фюрер! Ведь вы сами приказали мне это сделать…
Услыхав об этом, Гитлер отвернулся н вышел, не простившись со своим фельдмаршалом. «Он даже имел намерение сместить Иодля, а на его место поставить окружённого тогда в Сталинграде фон Паулюса, фон Паулюса, — добавил Геринг, смакуя, — к которому Гитлер имел особенно большое доверие…»
Говоря об украинских (и не только украинских) националистических телохранителях нацизма, Геринг с подчёркнутым презрением кривит губы:
— Я их глубоко презираю, но ведь во время войны берут то, что есть под рукой.
И Геринг действительно брал всё, что у него было «под рукой». А «под рукой» у него было в то время немало всякой всячины, не только квислингов и квислинжат. Одних лишь художественных ценностей он «собрал» у себя на сумму пятьдесят миллионов марок золотом. Набрал он со всех концов Европы, не забыл и об эскизах Альбрехта Дюрера из львовских музеев.
Герман Геринг начал свои показания с краткой, удивительно краткой автобиографии. Он не без гордости информировал своих судей о том, что его отец был в своё время губернатором немецких колоний в Восточной Африке. К сожалению, он не добавил при этом, что его высокочтимый папаша поголовно уничтожил многотысячное туземное племя гереро. Причина— пассивное сопротивление колонизаторам. Методы его убийства были, наверное, источником вдохновения для Германии в его будущих делах. Всё племя, вместе с грудными детьми, было изгнано Герингом-отцом из своих жилищ в пустыню, где за несколько недель погибло от жажды и голода.
Один из свидетелей рассказывает о концлагере в Маутгаузене. Геринг слушает внимательно, но, как всегда в таких случаях, лицо его неподвижно и застыло в напряжённом ожидании. У вас создаётся впечатление, что перед вами не Герман Геринг, изобретатель и организатор маутгаузенов, а беспристрастный эксперт, которого лишь на несколько дней пригласили в суд.
