Так непринуждённо продолжает Геринг вести себя и во время заседания суда. Он живо, чересчур живо реагирует на всё, о чём говорят вокруг: водит головой то сверку вниз, то слева направо. Улыбается — если в сторону трибунала, то льстиво, если в сторону обвинителей, то с провоцирующим сарказмом.
Особенно недоброжелательно относится Геринг к свидетелям обвинения. Сначала смотрит на такого свидетеля взглядом разжиревшей гадюки, словно желая его загипнотизировать, а когда это не помогает, торговка начинает жевать проклятья, сжимает руки в кулаки и кладёт их перед собой, как две ручные гранаты.
Чрезвычайно раздражают бабу-Геринга свидетели обвинения из прежних её подчинённых. Тут уж темперамент этой ведьмы не знает удержу. Когда палач Украины и Польши, генерал СС Бах-Целевский сказал и об Геринге несколько слов правды, тот не выдержал и зашипел по адресу генерала: «Шелудивый пёс…»
…Но вот баба вынырнула из шалей и платков и взгромоздилась на своё место за пультом для свидетелей.
Уже первое впечатление от её слов подтверждает общепринятое мнение о ней: эта баба честолюбива до крайности, до безумия.
Так и слышишь всё время: «Моя авиация», «моя промышленность», «моя политика». «Такой риск, как гнев Гитлера, мог только я взять на себя». «Только я, как пламенный патриот…»
Когда свидетель защиты Мильх, желая спасти Геринга, говорит об его отсутствии на одном из совещаний, тот с возмущением восклицает:
— Не может быть, чтобы таких-то господ фюрер пригласил, а меня нет…
Пьяный от самовлюблённости Геринг порой сам лезет на рожон. Вот его слова на одном из заседаний: слова, тщательно застенографированные и старательно записанные на плёнку, как и всё сказанное на процессе:
— Я приказал работать над самолётами, которые могли бы достигать США и возвращаться на свои базы… Я приказал также работать над улучшением типа снарядов «ФАУ-1» против Англии и очень сожалею, что у меня этих «ФАУ» было так мало…
Геринг не лишён также и чувства юмора:
— Но примеру США мы с фюрером порешили объединить власть премьера и власть и резидента…
На вопрос обвинителя, остаётся ли он сторонником теории «народа господ», Геринг с усмешкой отвечает:
— Нет, я её никогда не признавал. Если кто-нибудь и в самом деле является господином, то ему никогда по следует это подчёркивать…
В своих показаниях Геринг очень охотно рассказывает о чёрных делах Гитлера. Когда речь идёт о самых тяжких преступлениях, он, как правило, перекладывает ответственность за них на Гитлера (или Гиммлера). При этом Геринг дискредитирует своего фюрера утончённо, по-своему, словно мимоходом, нечаянно, истины ради.
