— Теперь вы понимаете, почему мои нервы не всегда в порядке?
Я смотрел на клавиши машинки, по которым несколько минут назад бегали пальчики фрейлен Эдды.
— Я думаю, что вы сами усложняете дело…
Редактор вытащил из машинки лист и разорвал его на
мелкие части.
— А кто даст мне гарантию, что вместо неё не придёт худшая? Эта хоть старательно выполняет свои обязанности…
…Мы попрощались.
В нескольких километрах от города в моторе что-то подозрительно зашуршало. Шофёр остановил машину. Возле нас плакучая верба роняла обильные слёзы. Я взглянул вверх: на её ветвях, покрытых едва заметным в этой проклятой мгле кружевом зелени, я впервые в этом году увидел весну.
И меня с невиданной силой потянуло домой, на родину.
1946
Перевёл Н.Шевелев
Около одиннадцати часов утра трудно перейти площадь, находящуюся перед мюнхенской ратушей. Недвижимая толпа заполняет тротуары и в торжественном молчании ждёт момента, когда на башне ратуши заиграют знаменитые куранты, когда на восьмидесятипятиметровой высоте начнётся турнир рыцарей и под музыку курантов бронзовые кавалеры закружатся в баварском танце. Ровно десять минут длится этот спектакль с концертом звонков и звоночков, и всё это время тысячеголовая человеческая масса ни на минуту не спускает глаз с башни, проклиная в душе голодных голубей, которые именно сейчас взмывают над площадью, закрывая серебристым облаком чудеса мюнхенской ратуши.
Наконец, спектакль окончен. Очарованная сказкой хитрого мастера, толпа расползается по закоулкам. Мюнхен возвращается к серой, оккупационной жизни, и действительность опять начинает напоминать людям о своих жестоких правах.
И в этом весьма невесёлом, наполовину разрушенном Мюнхене есть место, где эти права ни к чему не обязывают, это доподлинный остров чудес, остров и в переносном и в буквальном смысле этого слова. Его со всех сторон омывают зелёные и прозрачные, как кристалл, воды горной речушки Изар. На острове только одно сооружение: величественное железобетонное здание «Немецкого музея». Добавлю: бывшего музея, потому что то, что творится сегодня в его стенах и у его стен совершенно не пристало храму культуры…
Убедиться в этом нетрудно. Достаточно пройтись по набережной, которая отделяет здание от быстрых волн Изара. Она заполнена молодыми людьми в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Увидев их, вы инстинктивно снимаете с руки часы и прячете их в самый Глубокий карман.
Инстинкт не обманул вас. Едва вы успели дойти до середины набережной, как вас окружает суетливая, визгливая толпа.
