Новая теория происхождения человека и его вырождения | страница 49
В человеке низшей расы нет ни энергии, ни инициатив, ни предприимчивости, ни чувства, ни радости, ни надежды. Ничто духовное для него не существует. Все подчеркнуто мраком ночи, поэтому он бесстрастно смотрит на все явления жизни и природы и проявляет какое-то скотское равнодушие ко всему на свете за исключением еды. Настоящая минута для них все. Заглядывать в будущее они не способны, потому что мысль о будущем – это уже отвлеченная мысль. Отсюда у низших рас нет никакой предусмотрительности. Если им повезет на охоте, то они без всякой необходимости убивают сотни животных. Утром отдают ту же вещь за бесценок, которую накануне вечером не соглашались продать ни за какую цену. Отдают запасы пищи в обмен на блестящие безделушки, а через несколько времени платят невозможные цены за свой же товар. Они повторяют это из года в год и урок прошлого не служит им на пользу.
Но если даже мысль о будущем не приходит в голову самого низшего дикаря, то у него не может быть никаких религиозных потребностей, а потому миссионеры и путешественники указывают несколько народов, у которых они не нашли никакой религии. Сюда относится несколько эскимосских племен, некоторые племена Бразилии и Парагвая, некоторые из полинезийцев, андаманцы, некоторые дикие племена Индостана и Восточной Африки, готтентоты и дикие бедуины.
Но не только самые низшие расы, а даже и несколько более высокие племена, как кафры, обнаруживают полное равнодушие к религии. Они поднимают на смех проповедников и шутят над бессмертием души. Для них смерть – лишь уничтожение, а высшее блаженство – изобильная пища.
Неподвижностью мозга у низших рас объясняется и их поразительный консерватизм, благодаря которому верования, обряды и обычаи уцелели у них в течение многих тысячелетий. Уже древние поражались консерватизмом некоторых современных им народов. Так Геродот, передавая об одном народе, писал: «По крайней мере более 2000 лет, а может быть еще гораздо дольше, эти люди живут все также, как и жили. Они и теперь настолько же богаты и бедны, как были тысячелетия тому назад. Они ничего не прибавили к тому, чем обладали в те времена. История каждого поколения была та же, что и предыдущих». «Первобытный человек, – говорит Герберт Спенсер, – консервативен до чрезвычайной степени. Даже из сравнения высших рас между собой, и из сравнения друг с другом различных классов того же самого общества, можно заметить, что наименее развитые выказывают наиболее отвращения ко всякой перемене. Какой-нибудь улучшенный метод прививается к простонародью с большим трудом и даже всякий новый род пищи встречается обыкновенно неприязненно. Нецивилизованный человек отличается этим качеством еще в большей степени. Его более простая нервная система, теряющая ранее свою пластичность, оказывается еще менее способною подчинятся перемене. Отсюда его бессознательная и сознательная преданность тому, что уже раз установилось». «Так как это было хорошо для моего отца, то оно хорошо и для меня», – говорят все нецивилизованные люди. Ко всякой самой ничтожной перемене они выказывают отвращение и постоянно противятся всякому нововведению и улучшению в их быте. Поэтому обычаи их остаются неизменными. Жилища их так же постоянны, как гнезда птиц, каждое племя, подобно отдаленным видам птиц, имеет в этом отношении свои постоянные особенности. Одежда и покрой ее не подвергается влиянию моды до малейшей пуговицы или складки, каймы или обшивки.
