Из всего приведенного видно, что наша теория имеет право на существование, так как вопрос о классификации человечества еще не решен наукой. Далее теории полигенистов и моногенистов одновременно существовать не могут, как потому, что они исключают друг друга, так и потому, что истина может быть только одна. Каждая из этих теорий, взятая в отдельности, также не имеют права на существование, так как она обладает только частью истины и каждая имеет факты, ею необъясненные. Чтобы найти истину, не остается ничего более, как взять от каждой теории только то, что в ней неопровержимо, а остальное отбросить. Но если мы это сделаем, то получается, что «человечество составляет один вид, но вид особенный, какого нет во всем остальном животном царстве. Особенность его заключается в том, что он распадается на множество групп, которые при общем сходстве обладают отличиями, принимаемыми в остальном животном царстве за видовые». Но какой же это вид?
Очевидно – гибридный, потому что он и только он один удовлетворяет всем требуемым условиям. Он – единый, потому, что сколько бы видов питекантропа ни вошло в смесь, их потомки все связаны между собою общей им всем кровью белого дилювиального человека. Он состоит из множества групп, или пород, в которые вошли всевозможные комбинации чистокровных видов, то приближающиеся к белому человеку, то он него удаляющиеся. Самые крайние группы вида резко различаются между собою, потому что в одних преобладают черты белого человека, в других – питекантропа.
Следовательно, данные антропологии не только не отрицают наше положение, но прямо подтверждают, что человечество – вид гибридный.
5. ВОЗМОЖНА ЛИ ПЛОДОВИТАЯ ПОМЕСЬ МЕЖДУ БЕЛЫМ ЧЕЛОВЕКОМ И ПИТЕКАНТРОПОМ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЗАКОНОВ СКРЕЩИВАНИЯ?
Что мы знаем о законах скрещивания. Наша теория не встречает с этой стороны никакого препятствия.
Выше мы привели одно из доказательств, при помощи которого моногенисты пытаются установить принадлежность всего человечества к одному виду: они ссылаются на полную плодовитость между всеми человеческими расами. Но если бы действительно вполне плодовитое потомство могло давать только пары одного и того же вида, то, на наш взгляд, смешение белого дилювиального человека с питекантропом подверглось бы сильному сомнению. Выходило бы или: что белый человек принадлежал к одному виду с питекантропом, или что он не мог с ним смешаться, как один из самых ненадежных признаков для того, чтобы судить о принадлежности живых существ к одному виду. «У наших домашних животных, – говорит Дарвин, – различные породы при взаимном скрещивании совершенно плодовиты, а между тем они произошли от двух или более видов… Мы должны или отказаться от веры во всеобщее бесплодие видов при скрещивании, или смотреть на бесплодие у животных не как на признак неизгладимый, а как на такой, который может быть устранен приручением»… «Избежать того заключения, что некоторые виды вполне плодородны при скрещивании, мы можем только тем, что станем называть разновидностями (а не видами) все формы, вполне плодовитые между собой».
