Боевая дружина, с викингами впереди, с Харальдом во главе, движется нам навстречу через этот фон, и черный ворон шевелит крыльями на стяге.
А на карте вспыхивают крошечными язычками пламени все новые крепости-городки, и тонкие струйки дыма курятся над ними: Пшемысль, Жешув, Люблин, Демблин. И наконец, долго чуть дымится и вот вспыхивает Варшава.
150. День, дубрава, лагерь, отдых: распряженные повозки, шатры, пасущиеся кони. Костер у огромного дуба, жарится мясо, на траве простая скатерь: вино, яблоки. Харальд, пара викингов, князь с дочерью — обедают.
— Киев — большой город, — говорит Харальд. — Будете жить у Ярицлейва, пока родственники не соберут за вас выкуп.
— А если не соберут — не будете жить у Ярицлейва, — добродушно улыбается седой викинг и разводит руками. — Конунг не любит бедных гостей. — И вместе со вторым викингом смеется шутке.
Князь натужно улыбается.
Кукушка кукует в лесу.
— Русы верят, что сколько сосчитает эта птица — столько проживет человек. Вам еще осталось долго, — утешает Харальд.
151. Кукушка кукует, но лес уже ночной. Полная луна. Прислонившись спинами к стволу огромного дуба, сидят почти рядом Харальд и польская княжна.
— Ты любишь своего жениха? — спрашивает он.
— Больше жизни.
— Почему же он не защитил тебя?
— Он был далеко. С посольством. За морем, у короля Англии.
— Когда-нибудь я убью короля Англии, — тяжело говорит Харальд.
— Ты очень жестокий. Тебе нравится убивать.
— Не всех. Если бы не он, я был бы сейчас конунг Норвегии. Но я еще буду им.
— Ты бы убил всех, кто тебе противился?
— Нет. Я получил бы корону после моего отца.
— Ты сын короля? — недоверчиво спрашивает он.
— Да.
Она смотрит на него долго и по-новому.
— Ты сильный и красивый, — говорит она. — У тебя есть жена?
— Нет.
— Почему? Многие девушки должны мечтать о тебе.
— Они мне не нужны, — помолчав, говорит он.
Она смотрит с сочувствием.
— А-а, — протягивает она. — Значит, та, которая тебе нравится, тебя не любит?
Он чуть вздыхает, чуть усмехается; помолчав:
— Как ты поняла?
— Это поняла бы любая женщина.
— Я не понимаю женщин, — признается Харальд.
— Это так просто, сын короля. Мужчина говорит и делает то, что он хочет. А женщина говорит и делает так, чтобы мужчина говорил и делал то, что она хочет.
— Как ты сказала? — переспрашивает Харальд и, морща лоб, соображает.
— Она из знатной семьи?
— Да.
— Она красива?
— Да.
— Она любит другого?
— Нет. Я не знаю…
— Она смеется над тобой?
— Да!
— И не принимает подарков?
