— Дождь, — хрипло каркнул старик. — Безумный дождь. С этого все началось. В том дожде было безумие…
Он спешился, бросил поводья. Конь поглядывал на него с недоумением и двигал ушами.
Эрван закричал:
— Беги! Спасайся, сын! Спасайся от безумного дождя! Ты еще успеешь — так не погуби себя и своей души, а я уже погиб безвозвратно…
Гварвин тоже остановил коня и спустился на землю.
— Вам дурно, отец, — проговорил он. — Позвольте, я отвезу вас домой. Вам нужно лечь в постель.
— Постель? — дико завопил Эрван. — Нет, постели быть уже не может! Все под запретом, кроме мокрой травы и луж. Ты видел эти лужи? Обычно в лужах отражается небо, но в тех отразился ад! Не то, что сверху, но то, что снизу — оно проступило сквозь землю и сделалось очевидным в зеркалах воды. Эти свадебные зеркала повсюду были разбросаны на земле. Безумие расшвыряло их под нашими ногами, и мы наступали на них, не задумываясь.
Он схватил Гварвина за руки и стиснул с силой, какую трудно было заподозрить в немощном старике.
— Ты когда-нибудь думал, ступая по земле, что там, под твоими ногами, — ад? Безумный дождь перевернул все вверх дном! И вот он вернулся… Беги! — пронзительно выкрикнул он, отталкивая от себя сына. — Беги, спасайся!
Гварвин нерешительно переступил с ноги на ногу, не зная, как лучше поступить: то ли послушаться отца и не раздражать его, то ли, напротив, ослушаться и унести его, невзирая на протесты, в теплую постель?
Эрван смотрел на него с хитрой проницательностью, свойственной безумцам.
— Я благословлю тебя, — хриплым голосом обещал он. — Я забуду Алису и благословлю тебя. Встань на колени. Обещай, что немедленно уйдешь, и тогда я благословлю тебя.
Гварвин больше не колебался. Он упал перед отцом на колени, и тот осенил его крестом, и дал поцеловать свою руку. А потом Эрван улыбнулся Гварвину.
— Ступай, мой мальчик, — сказал он почти ласково. — Ступай. Спасайся от безумного дождя!
И Гварвин, вскочив на коня, поскакал к замку Керморван. Эрван провожал его взглядом, и неопределенная улыбка блуждала по лицу старика. Потом он поднял взгляд и увидел вдалеке силуэт всадника. Он не мог рассмотреть незнакомца, но почему-то сразу понял, что это — рыцарь из Рюстефана, мрачный вдовец, который после смерти Сакариссы так и не женился, хотя многие советовали ему перестать изводить себя и вернуться к нормальной жизни.
Почему-то Эрван в душе всегда считал его своим соперником. И хоть они никогда не ссорились и даже не обменялись ни единым недобрым словом, в мыслях Эрван иногда вел с ним разговоры.
