— Да, мои желания изменились, — подтвердил рыцарь. — Совершив первое злодейство, я стал хуже, чем был, и теперь мне не терпится совершить второе злодеяние, страшнее первого. Убей невинное дитя и забери его к себе! Пусть отец Алисы рыдает и рвет на себе волосы за то, что не уберег дочку!
— Хорошо, — кивнул посланец дьявола. — Но сына я трогать не буду, иначе род Керморванов прервется.
Рыцарь только искривил губы.
— Я буду жить очень долго, — сказал он, помолчав. — Но и после смерти я останусь на земле и не найду себе покоя еще четыреста тридцать лет.
— Ну да, — сказал посланец дьявола, поклонился и ушел, заметно прихрамывая.
* * *
Когда Эрван заметил, что волосы Алисы становятся все светлее, он ни слова не сказал по этому поводу. Аргантель наверняка поцеловала его дочь, однако даже не притронулась к сыну — мальчишка оставался черноволосым, как галчонок. Эрвана это вполне устраивало. В конце концов, он был вынужден признать, что мало знает о корриганах. Может быть, Аргантель не причинит Алисе никакого вреда. Во всяком случае, Аргантель вряд ли способна принести большую беду, чем учинил сам Эрван.
Года три Аргантель не показывалась в окрестностях Керморвана. Дети росли, Эрван вдруг начал замечать, что стареет. Он понял это, когда сидел как-то раз с тестем, отцом покойной Сибильды, и увлеченно слушал рассказ барона о его болезнях. Барон живописал, где у него болит и где мозжит, а где ноет и где тянет, и сир де Керморван не только терпеливо внимал повествованию, но и сочувствовал собеседнику. Более того — ему было интересно!
«Это первый признак скорой старости, — понял сир де Керморван. — Потому что в противном случае я был бы лекарем. А я не лекарь, стало быть, я — больной. Никто из людей, кроме лекарей и больных, не интересуется чужими болезнями».
И тут, едва только Эрван сделал это открытие, к нему прибежали и закричали, что Алиса пропала, что ее ищут уже несколько часов, но не могут найти.
* * *
Алиса была хорошенькая девочка с ворохом светлых кудряшек на голове. Она обладала жалостливым сердцем и неуемным любопытством. Повадкой она напоминала избалованного домашнего зверька, и к ней так и относились, поскольку время для воспитания еще не подоспело. Но тем не менее все кругом помнили о том, что в жилах Алисы течет древняя и знатная кровь и потому девочка весьма драгоценна.
В день своего исчезновения Алиса гуляла по саду и вдруг заметила лохматый шарик, который катился по дорожке все вперед и вперед. Алиса побежала за ним. Ее охватило неудержимое желание поиграть с этой забавной штукой. Шарик был довольно чумазый и немножко вонючий, как будто прежде его катали по грязной дороге. Но Алиса подумала, что шарик ведь в этом не виноват! Ей и самой доводилось пачкать вещи, и ее за это всегда бранили, поэтому Алиса очень хорошо знала, чья вина в том, что вещи бывают грязные.
