— Наши работники совершенно не разбираются в людях. Не умеют их использовать. Найди лишь подход — и таких отчаянных и деятельных людей, как Мамбет, можно противопоставить тысячам наших врагов. Своей безрассудной храбростью он один обратит в бегство сотню. Именно такие смельчаки нам и нужны. А тюре оттолкнул его, словно псов натравил на строптивого коня. По-моему, Мамбет находится под влиянием уважаемых авторитетных людей, если и не под влиянием, то, во всяком случае, опирается на них. Я слышал, что он всегда советуется с учителем Губайдуллой. Надо попытаться приветливыми словами уломать, вернуть Мамбета. Хорошо бы мне самому поговорить с Мамбетом, мы ведь, с одной стороны, даже родичи…
— Сейчас я доставлю этого старого волка, — встрепенулся адъютант, но Жанша перебил:
— Нет, не вызывай. Сам поезжай к Губайдулле и скажи ему так: «Жанша с салемом прислал меня к вам. Борьба мнений, борьба взглядов должны привести к дружбе и единению, а не к вражде и разобщению. Правительство намерено перебраться в Уил, об этом Жанша просил сообщить вам. Глава правительства желает почтенному, уважаемому народом учителю здравия и многих лет жизни». Вот так и передай. Если между словом зайдет речь о Мамбете, скажи, что я, мол, говорил: «У народа всегда есть свои баловни. А заблуждения, баловство не в счет — лишь бы конь пристал к своему косяку. Мамбет — один из таких баловней».
Каржауов поскакал к Габайдулле.
Полковник Гарун по-своему понял двусмысленное «посмотрим» главы правительства. «Не сознает, что значит бороться с бунтовщиками. Привык упиваться собственным красноречием на суде. Способный пустослов. А до того, что Айтиев и его приспешники создали подпольную организацию, сколачивают вооруженные отряды и готовят мятеж, ему и дела нет», — ругал он про себя Жаншу. Гаруна серьезно беспокоило создавшееся положение. Надо поскорее осудить преступников, водворенных в тюрьму. Самого опасного — Мендигерея Ипмаганбетова — следует отправить в Уил и судить там. Содержать в здешней тюрьме рискованно. «Такие головорезы, как Мамбет, со временем не побоятся напасть и на тюрьму…»
Подполковник Кириллов горячей Гаруна ратовал за немедленную поимку Мамбета и вынесение ему самой суровой меры наказания.
— Это же известный конокрад! Матерый серый волк, рыскающий по степи. Мне давно знакомы его повадки. В ножки поклонюсь тому, кто его пристрелит. Удивительно, как могли такого разбойника подпустить к войску! И не только подпустили, но даже назначили явного бандита помощником командира. Только полный идиот мог додуматься до этого, — говорил Кириллов сослуживцам из штаба.
