Песнь хлыста | страница 65



Вернувшись в стойло, Монтана забрал большой, завязанный в черную тряпицу узел, который валялся на соломе рядом с Марией Меркадо. Вытащив узел на улицу, он привязал его позади седла, затем взялся за поводья и повел мула вперед, принуждая животное ступать бесшумно и осторожно.

Мария заговорила громче:

— Это правда, что они поймали тебя в моей прежней темнице?

— Да, Мария, я побывал там.

— Дохнул тамошней сырости?

— Да, Мария. От нее и крысу бросило бы в дрожь.

— А вот я не дрожала.

— Ты отважная женщина, Мария, А теперь скажи мне, это правда, что тебя побили как собаку?

— Нет, не как собаку, потому что с меня не содрали одежду. Это большая милость с их стороны. Я благословляла их за это.

— Но тебя все же высекли, Мария?

— Совсем чуть-чуть. Чтобы только припекло спину. Не стоит даже вспоминать.

Они спустились в балку за конюшней.

— Однако, несмотря на побои, ты не возненавидела семейство Лерраса?

— А за что я должна их ненавидеть?

— За что? — оглядываясь через плечо, удивленно переспросил Кид.

— За то, что меня выпороли? Ха! Они порют мой народ уже четыре столетия, так почему я должна считать себя самой несчастной? На этой земле всегда были Леррасы и всегда были Меркадо, пока мой безмозглый сын не вздумал нарушить заведенный порядок.

— А ты знаешь, что он будет иметь? — спросил Кид. — У него будет много денег, самая красивая жена в горах и четырнадцать сыновей. Что ты тогда скажешь, Мария?

— Скажу, что он вор и обманщик, — парировала Мария Меркадо.

— Вовсе нет. Он храбрый мужчина, готовый защищать свое добро.

— Да что у него было своего-то? Он ходил по земле Лерраса. Дом, в котором жил, принадлежал Леррасу. Леррас отдал меня в жены его отцу. На деньги Лерраса я одевала и кормила моего Хулио. А теперь он убежал от них к разбойникам.

— Но разве его нужно было бить как собаку?

— Если Леррасу угодно сделать из человека собаку, то так тому и быть. Но потом, если он будет послушным, его могут снова приласкать.

— Что-то не то ты говоришь, матушка. Неужели в тебе не осталось ни капли старой, доброй индейской крови?

— Я и сама не знаю, какая кровь течет в моих жилах, — произнесла старуха. — Поговаривают, что к ней когда-то давно примешалась капля крови самого Лерраса — для улучшения породы. Однако одни всегда рождались, чтобы владеть, а другие — чтобы ими владели. Такова воля Господня.

— А пороть людей до смерти?

— Когда человек ступает на скользкий путь, он может разбить себе голову. И потом, моего Хулио пороли не до смерти. Ему только хотели вправить мозги.