— Вот еще! Ты же слыхал, как пройти к дому Уильямса. Может, попытаемся там?
— Можно попробовать.
Они миновали станцию и в свете ослепительно яркого утреннего солнца увидели в глубине сада бросающийся в глаза своей вычурностью дом. Через железные ворота по покрытой гравием подъездной дорожке подошли к нему. Открывший дверь негр сообщил, что мистер Уильяме еще не вставал и не появится до семи часов.
— Какая неудача! — вздохнул Дэвид. — Нам нужно ехать следующим поездом. Хотели дать ему возможность взглянуть на серую кобылку.
— Какую еще серую кобылу?
— Да ту, что собирается купить мистер Трэверс.
Негр покосился в сторону серой, которая даже после долгой езды, гордо подняв голову, оглядывала незнакомое место. Разглядев наконец ее великолепную стать, слуга удалился, но вскоре вернулся и сообщил, что мистер Уильяме уже встал, видел лошадь из окна спальни и хотел бы знать цену.
Том Глостер почесал в затылке.
— Мистер Трэверс предлагал за нее тысячу четыреста, — выпалил мальчуган. — Возможно, мистер Уильяме захотел бы предложить нам побольше?
— Тысячу четыреста! — Негр благоговейно попятился в дверь.
— Разве мистер Трэверс давал за нее когда-нибудь такую цену? — спросил простак Том. — Тогда почему мы не пошли к нему?
Мальчишка серьезно посмотрел на приятеля. Потом вздохнул:
— Мы хотим продать добрую лошадь хорошему человеку, понял?
— Само собой, но…
Со ступеней раздался зычный голос:
— Какого дьявола порете чепуху? Старый Трэверс никогда не давал столько за двух лошадей, не говоря уж об одной!
— Спускайтесь сюда, сэр, поглядите сами и тогда убедитесь, почему он готов столько заплатить.
— Чтобы он?.. Черт побери… дурость какая-то и ложь! — Мистер Уильяме стал спускаться по ступенькам. Огромный, светловолосый, краснолицый. Жирная шея изрезана глубокими складками. Усы до того пламенные у корней, что казалось, обжигают кожу. — Тысяча четыреста? И старина Трэверс?
Юный Дэвид Пэрри приподнял перед ним шляпу:
— Хотел посмеяться над вами. Конечно, только ради этого.
— Старый скряга! Посмеяться надо мной? — Уильяме вдруг запрокинул голову и расхохотался. — Видно, надоело глотать пыль всякий раз, когда я его обгоняю, а? Хочет гордо проплыть мимо меня, так, что ли?
На Уильямсе были пальто, брюки и домашние туфли. Шлепая ногами, он спустился вниз и остановился, одобрительно разглядывая лошадь.
— Стойка что надо, — заметил с удовлетворением.
— Всю ночь скакала, сэр.
— Что?
— За ночь мы покрыли семьдесят миль. Хотели поспеть к этому поезду.
