И вот представьте, эти канальи — точнее их трудно назвать — не находили лучшей забавы, чем, собравшись в кружок, смотреть, как я наслаждаюсь чаепитием. Надеюсь, вы знаете, еще не родился такой индеец, которого алкоголь не валил бы с ног. Главной особенностью той бурды, которую продавали их племенам сметливые торговцы, было очень низкое содержание в ней спирта. Белый человек мог бы хлестать эту дрянь ведрами, если бы не краситель, чрезвычайно вредный для желудка. Однако индейцам хватало и такого «виски», чтобы со стакана веселеть, с двух — терять дар речи, а с трех — впадать в бешенство. Когда же они видели, как кто-то выпивает треть бутылки крепкого спиртного одним глотком, то приходили в неистовый восторг.
Один индейский герой, проделав путь в двести миль, с раннего утра до позднего вечера простоял в углу салуна без движения — на такой подвиг никто из нашего брата не способен, — и все ради того, чтобы увидеть своими глазами, как я подхожу к стойке и принимаю смертельную дозу. Между прочим, потом потребовал, чтобы ему дали лизнуть каплю моего напитка. Естественно, Сэм ухитрился поменять бутылки.
Словом, я стал настолько популярен среди этих кровожадных детей, что они додумались окрестить меня по-новому, наградив довольно странным именем, которое, однако, тут же прижилось в городке и за его пределами. Произошло это до того быстро, что однажды я лег спать, твердо зная, что меня зовут Джоном Шерберном, а наутро проснулся Кипящим Котелком!
Наверное, ни один хозяин бара, хорошенько подумав, не отказался бы от такого прозвища. Звучит оно крайне необычно, но объяснение к нему прилагалось еще интереснее. Наиболее поразительным в моих возлияниях было не количество поглощаемого спиртного, а то, что на моем организме никак не проявлялось его действие. Чудовищная порция виски не мешала мне ни передвигаться, ни соображать, хотя мои мозги давно должны были вскипеть!
Для достоверности я трижды в день выпивал рюмочку шерри, а потом еще и жевал клевер, как бы отбивая перегар.
Ужасно дешевые трюки! Они были бы просто отвратительными, если бы их частично не оправдывала смертельная опасность, которой я при этом подвергался. Риска хватало. Какой-нибудь недоверчивый зевака, приехавший из дальних краев ради этого представления, мог однажды вовремя сцапать Сэма за руку и выхватить из нее ту бутылку, из которой я пил на самом деле. Ох и дорого же пришлось бы мне заплатить! Уж я бы нахлебался славы, когда всему миру стало бы известно, что никакой я не герой, а просто жалкий плут! Потому довольно скоро я научился изображать уязвленную гордость, когда кто-то изъявлял желание отведать моего виски. И все это повторялось изо дня в день.
