Как будто сквозь дымку увидел он испуганный взгляд Фрума и ошеломленное лицо Чарли Фуллера. Он услышал грязное ругательство, вырвавшееся у Грейди Джоунза, увидел, как у того в руке появился револьвер, опустился вниз и изверг пламя. Что-то жёстко ударило его в грудь, и у него осталась лишь одна мысль. Он хотел утащить с собой Фрума. Он пытался крепко держать Фрума, пока падал, падал, падал… А потом пришла тьма…
При свете первых звезд Лаудон выехал из бедлендов, чувствуя себя усталым и разбитым, ощущая в себе пустоту. За ним люди с «Длинной Девятки» гнали лошадей и коров, найденных у Замковой Излучины; вместе с ею командой была группа Текса Корбина, на которую они наткнулись среди каньонов. Черт побери, они чуть не засыпали друг друга пулями, когда встретились! Текс был взвинченный и не знал, друзья приближаются или враги. Он не нашел у Замковой Излучины ни души, но это ничуть не успокоило его, и он готов был в любой момент начать пальбу.
Лаудон оглянулся. Теперь уже не виден столб дыма там, где, должно быть, вовсю пылали постройки старого дровяного склада. Он вылил керосин из каждой лампы и фонаря, какие смог найти. К утру там не останется ничего, кроме груды обгорелых развалин.
Лаудон ехал сейчас в замкнутом мире, хоть и не настолько замкнутом, как в каньонах. Луны еще не было, да и не много света она прибавит, когда появится. Наверное, он должен бы всей душой рваться на «Длинную Девятку». Он не ел с самого утра, но сейчас не думал ни о пище, ни о постели, хотя ощущал и голод, и усталость. К нему снова вернулось оцепенение мысли и не оставляло его.
Наконец впереди забрезжили огни ранчо. Двигаясь почти точно на запад, он видел и слабый огонек в окне школы. Плохие, черные дела творились сегодня. Элизабет уже, должно быть, знает. Какой-нибудь проезжий остановился у школы и рассказал ей, что произошло в Крэгги-Пойнте; да, может, сам Фрум. И все равно ему хотелось поехать к ней. Ей понадобится его плечо. В такой день человеку нужна опора.
Но сначала, однако, надо загнать за ограду найденный скот и доложить Фруму. Он, Джесс Лаудон, был управляющим и имел обязанности, которые надо выполнять. Управляющим?.. Господи, но это значило что-то раньше — что-то большое и гордое… а сейчас даже само слово «управляющий» прозвучало бессмысленно, когда он произнес его про себя. Быть управляющим — это почетное дело, только если человек может гордиться клеймом своего ранчо, гербом, которому служит. Но где же тогда потерял он эту гордость? Он вспомнил, как Фрум велел поджечь «Ассинибойн» и Эйб Коттрелл начал возражать, а Фрум сказал: «Все равно мы его сожжем». И лицо у него было каменное, и видно было, что на все ему наплевать, кроме собственного желания.
