— Случилось что-нибудь? — спросил Мазин.
— Боюсь, не смогу я свидетельницу пригласить, Игорь Николаевич.
Мазин молча подождал разъяснений.
Инспектор пояснил коротко:
— Назвалась она Сидоровой Галиной, студент строительного института. Такая студентка действительно есть, но на месте преступления не находилась.
— То есть свидетельница обманула нас?
Мазин поднялся и подошел к Трофимову. Досада его проявилась в одном: он обратился к инспектору на «вы».
— Почему же вы не сообщили мне об этом?
Уж от кого-кого, а от Трофимова он оплошности не ожидал.
— Виноват, Игорь Николаевич. Не проверил документов. Показания снимали на месте. Не доверять девчонке оснований не было: общественник слово в слово то же самое показал, да и другие подтверждают. Стало быть, попытка ввести в заблуждение исключена.
— Зачем же называться чужой фамилией?
— Не захотела впутываться, Игорь Николаевич, выступать в суде. Вы же знаете.
Конечно, Мазин знал, что нередко свидетели малодушничают, уклоняются от показаний. Довод Трофимова звучал убедительно, но сам инспектор выглядел не убежденным собственной аргументацией.
— Почему, Трофимыч? — спросил Мазин, одолевая досаду. — Что-то подозреваешь?
— Чувствую! — ответил Трофимов, вызвав этим словом улыбку Мазина. И не потому, что тот не доверял трофимовскому чутью — относился к нему Мазин всегда серьезно, — улыбку вызывала многозначительная интонация, нарушившая простую манеру речи инспектора.
— Чувствуешь?
— Так точно. Фактов привести не могу, но вот такое дело. Показывала она охотна, сама подошла. Короче, за язык тянуть не пришлось. А потом исчезла.
— Наверно, решила, что гражданский долг выполнила с превышением, — сказал иронично Мазин, обдумывая слова Трофимова. — Назвалась Галиной Сидоровой. Сочетание обычное, выдумать легко, не то что Матильда Нетудыхата. И все-таки в подобных быстродействующих ситуациях люди часто непроизвольно называют знакомые фамилии. Нужно подготовить словесный портрет этой девушки и побеседовать с настоящей Сидоровой. Не исключено, что она вспомнит какую-нибудь приятельницу. Я вижу, Трофимыч, ты не прочь тут немножко покопаться.
— Попробую, Игорь Николаевич.
Мазин понимал Трофимова. Конечно, скорее всего прав инспектор в логике, а не в чутье, и мнимая Сидорова всего лишь обычная трусиха, но видно было, что саднит у Трофимова мелкая заноза — недоработка, и нужно избавиться от нее, убедиться, что оплошность не повлекла последствий нежелательных. И потому Мазин не стал выговаривать помощнику, а поручил довести дело до конца.
