– Чего мне вертеться? Убийцей себя не считаю.
Оперуполномоченный положил ладонь на красную папку, которую за время разговора ни разу не открыл:
– НКВД – не шарашкина контора. Самый хитроумный мудрец не обведет нашу фирму вокруг пальца. Органам известна распространенная среди охотников версия о поджоге тайги. Все в ней вроде бы убедительно, но… Пожар мог возникнуть и по другому поводу…
– Это по какому же? – опять не удержался от вопроса Степан.
– Например, чтобы замести следы убийства, вы решили сжечь труп Шаманова. Не так ли?..
– Не так.
– Чем докажете?
Иготкин опустил голову:
– Нечем мне доказать.
– Вот видите… А мы свою версию докажем. Найдем свидетелей…
– Каких? Их же не было!
Оперуполномоченный посмотрел на Степана то ли с сожалением, то ли с грустью:
– Вы, таежный промысловик, разбираетесь в повадках зверя и птицы, но плохо знаете людей. Свидетели всегда найдутся. При необходимости дадут письменные показания о том, что Степан Егорович Иготкин и его тесть Темелькин свели с гражданином Шамановым старые счеты.
– Это же будет подлог, оговор…
– Как сказать… Что написано пером, не вырубишь и топором. Выбирайте одно из двух: либо даете показания о шпионской деятельности Чимры, либо НКВД привлекает вас к ответственности за умышленный поджог Шамановой тайги…
Степан почувствовал, как кровь прихлынула к лицу. В висках гулко застучало. Собрав всю силу воли, чтобы не сорваться, он тихо спросил:
– За кого, гражданин оперуполномоченный, меня принимаете?
– За нормального человека, который дорожит собственной жизнью, – спокойно ответил чекист.
– Значит, ради спасения собственной шкуры я должен оклеветать невинного человека?..
– Вы слишком много задаете вопросов. Отвечайте: да или нет?
– Нет! – запальчиво рубанул Иготкин.
– Решение окончательное?
– И бесповоротное!
– Не пожалеете?..
– Никогда! Даже, если к стенке поставите…
Оперуполномоченный долго молчал, словно не мог сообразить, как вести разговор дальше. Видимо, ничего не придумав, он положил в портфель папку, которую ни разу так и не раскрыл. Проскрипел бурками к вешалке у порога. Надел шапку с красной звездочкой и шинель с малиновыми квадратными петлицами. Поверх шинели натянул мохнатую собачью доху и только после этого сказал:
– Ну что ж, Степан Егорович, любопытно было с вами познакомиться… – чуть подумав, вроде бы с сожалением добавил: – Оказывается, живете вы еще в старом измерении. Если не избавитесь от принципиальности, не сносить вам головы…
