Я нахожу палочку и принимаюсь рисовать на снегу домик. Крышу, трубу, заборчик влево и тропинку вправо. Когда я начинаю вырисовывать дымок над трубой, слышу крики. Девочки по главе с Белкой бегут в сторону лужи, где уже столпились мальчишки. Я слезаю со своего рабочего места и пытаюсь разглядеть – что там происходит. Но видно только гудящую толпу детей. Подтянув заиндевевшие рейтузы, я иду туда.
Когда я подхожу совсем близко, слышу плеск воды и смех толпы. Я замечаю трясущийся на нитке зеленый помпон. Подхожу к Белке. Она заходится в смехе и тычет пальцем в сторону лужи: – Ой, я не могу, Рома Пахомов решил капитаном стать! Катька, я сейчас умру от смеха!
Рома Пахомов – это мальчик из нашего подъезда, тихий и странный. Он уже учится в школе, в первом классе. Его мама всегда рассказывает, что он по всем предметам успевает лучше всех. Рома Пахомов носит настоящий школьный ранец и очки в красивой черной оправе, отчего кажется мне очень – очень умным. Он вообще мне нравится, потому что таким, только постарше, я представляю Папу-призрака. Папа тоже очень умный и, наверняка, носит большие красивые очки. Только у него вместо школьного ранца – взрослый портфель. А еще Рома Пахомов иногда со мной здоровается. Тихо, странно и вежливо.
– Каким капитаном? – я дергаю Белку за рукав.
– Да ты только посмотри! – Белка выдергивает меня из дальних рядов, я вылетаю вперед и вижу лужу. А в ней – Рому. Он не кричит, не плачет, только беспомощно хватает морозный холод губами и тщетно пытается зацепиться окоченевшими пальцами за берег. Я застываю в ужасе. Со всех сторон слышится хохот, он сливается в единый, страшный и враждебный гул.
Я оборачиваюсь к сестре и кричу, пытаясь переорать кошмар:
– Он же тонет!!!
– Ага! – веселится Белка. – В луже!
Мороз, солнце и страх сжимают мою голову плотным кольцом, я задыхаюсь, черные точки постепенно начинают застилать глаза. Я скидываю валенки и бросаюсь в воду. За спиной слышится испуганный визг Белки.
Горячая вода, которая на морозе кажется ледяной, уже обдает всю меня, и я, почти уже в обмороке, нащупываю ранец и со всех сил тяну в сторону берега. Рома Пахомов тяжело дышит, наваливается на меня, мы почти уходим под воду. Я делаю рывок – сама не зная куда, – и понимаю, что мы вылезли из лужи. А вокруг гробовая тишина. Воздух окончательно сгущается, и последнее, что я вижу, – как зеленый помпон растворяется в темноте.
Когда я прихожу в себя, передо мной – взволнованное лицо мамы. Она мочит в ванночке со спиртом кусок марли и собирается делать мне компресс на горло. Я пытаюсь что-то сказать, но голоса нет. Мама говорит – что у меня ангина и воспаление легких, и что врачи меня еле откачали.
