— Она тебе просто любовница, все грозится уйти. Вот и ушла бы! По крайней мере можно было бы найти тебе жену не такую, как она, хорошую.
Он рассердился, но возражать не стал, лишь проговорил:
— Где же взять деньги на свадьбу? Самим есть нечего, а ты говоришь о новой жене!
— Ничего, прокормим! Найди честного человека, который сейчас бы не нуждался. Время такое. Как-нибудь проживем. Нельзя же из-за денег лишать себя права иметь семью, — сердилась мать.
— Но мне трудно расстаться с Шушэн. Мы четырнадцать лет женаты. Понимаем друг друга… — Он уронил голову на стол и долго молчал, будто уснул.
Мать подошла к нему, посмотрела с любовью и жалостью, тихо сказала:
— Ты неисправим! Вернется твоя Шушэн, к чему мучить себя? А сейчас пойди ляг!
— Я и не мучаюсь, только что видел ее. Она непременно вернется.
— Ты видел ее? Она приходила на службу? Ну и бессовестная, хватает еще наглости жаловаться! — Мать покраснела, отошла от него, думая: «Что это она еще замышляет?»
Он страдальчески посмотрел на мать:
— Она не собиралась жаловаться, сказала только, что на фронте плохи дела.
— А ей что до этого? — не переставала сердиться мать. — Хочет ехать, пусть едет. К чему пугать других?!
— Мама! — не выдержал он и подумал: «Это уж слишком! Почему она так ненавидит Шушэн? Почему женщины не умеют друг друга прощать?» — Не беспокойся, она не уедет, сама сказала об этом, с минуты на минуту должна вернуться!
— Вернуться? У нее еще хватит совести смотреть мне в глаза? — не унималась старуха.
— Я упросил ее, — робко произнес Вэньсюань.
— Какой же ты глупый! — Мать прошлась по комнате, подошла к его кровати, закрыла лицо руками. Затем отняла руки и сказала словно самой себе: — Я могу терпеть любые мучения, но ее просто не выношу. Лучше умереть, чем снова увидеть ее! Как только она придет, я уйду! — Она поднялась и ушла к себе.
Каждый звук болезненно отдавался у него в голове. Вначале он тупо смотрел на мать, но, как только она ушла, побежал за ней. Она лежала, съежившись, на кровати, лицом к стене и тихо плакала.
— Мама, мама!
Она повернулась, села, из глаз, окруженных морщинами, текли слезы.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — глухим голосом спросила она.
— Не переживай, я не позволю ей возвратиться!
Она вытерла слезы, лицо засияло.
— Правда?
— Да, мама, — решительно ответил он.
— Значит, ты на моей стороне? — все еще не верила мать.
— На твоей, не беспокойся. — Вэньсюань с болью в сердце смотрел на измученное лицо матери. Он забыл о себе, о болезни, о прошлом и будущем.
