— Ничего, я могу потерпеть.
Но тут голова у него закружилась, перед глазами все поплыло, руки повисли как плети.
— Мистер Ван, идите домой. Если свалитесь снова, — обратился к нему управляющий, — это обойдется дороже.
«Ну что ж, домой так домой, обойдусь без твоих подачек, с голоду не помру», — гневно подумал Вэньсюань, но ответил очень спокойно:
— Тогда разрешите мне взять на полдня отпуск.
— Боюсь, что не обойдетесь… Ладно, идите, потом поговорим. — Управляющий говорил с явной издевкой, нарочно растягивая слова.
Вэньсюаню хотелось поскорей уйти из этого страшного места, но он вынужден был сказать:
— Я хочу попросить зарплату за полмесяца вперед, господин управляющий.
Чжоу не стал ждать объяснений и махнул рукой:
— За полмесяца? Получите в бухгалтерии.
Вэньсюань, сгорая от стыда, пошел в бухгалтерию, получил три тысячи пятьсот юаней. Жалкие гроши, неизвестно, на что их раньше потратить? Он положил деньги в нагрудный карман, вернулся к себе, сдал корректуру и пошел домой. Его проводили молча, полными жалости и презрения взглядами. Лишь управляющий пренебрежительно бросил: «Куда он годится?!» Но Вэньсюань уже не слышал его. Чжуна, от которого можно было услышать хоть несколько слов утешения, он внизу не нашел. А он так в них нуждался сейчас!
Небо было пасмурным, казалось, вот-вот заморосит дождь. Знакомая дорога, по которой он обычно возвращался домой, стала вдруг бесконечно длинной, извилистой, трудной. Вокруг люди, полные сил и здоровья. Это был какой-то совсем другой, чужой ему, мир. Сгорбившись, он с трудом волочил ноги, бредя навстречу смерти.
Когда он пришел домой, мать стирала его плащ.
— Вернулся? — Мать обрадовалась и удивилась.
— Устал, — тяжело дыша, проговорил он, силясь улыбнуться. — Опять стираешь? Я же просил тебя нанять прачку! — Он опустился в плетеное кресло, стоявшее у стола.
— Прачке надо платить восемьсот юаней в месяц. Дорого, да и я ничем не занята. Не могу же я, как Шушэн, на стороне подрабатывать.
— Шушэн приходила?
Мать переменилась в лице:
— Ни с того ни с сего закатила мне утром сцену. Она стала просто несносной. Поговорил бы ты с ней! Нет сил терпеть ее характер. Вот поправишься немножко, и уеду в Куньмин. О… Давно я уехала из Юньнани, более двадцати лет. Представляю, как состарился брат и все остальные… — Голос ее стал мягче, в глазах заблестели слезы.
Он с грустью посмотрел на мать, едва не заплакал и принялся ее утешать.
— Не огорчайся, я не стану ей потакать, ведь я твой сын…
