…Он сидел на фигурной железной скамье в садике перед зданием комендатуры, с удовольствием вдыхал летний воздух и слушал дивизионного инженера.
— Просто ушам своим не поверил, — удивлялся дивинж. — Спрашиваю, где Демин, мне говорят: на губе… За что? За систематическое уклонение от медкомиссии. Я вас считал дисциплинированным офицером, ставил в пример, а тут такое мальчишество. Бегаете, как школьник от прививки.
— Да нет, товарищ подполковник. Какая там прививка, — уныло сказал Демин. — Я потому уклоняюсь, что точно знаю, они меня спишут вчистую.
— Почему? Что вас со здоровьем?
— Да я здоровее их всех! Но они как начнут стукать своими хитрыми молоточками, обязательно достучатся. У них в талмудах записано, что при контузии поврежден позвоночный нерв и еще что-то. Пока шла война, был годен, а теперь — в отставку.
— Позвоночный нерв? — пожал плечами дивинж. — Я про такой нерв не слыхал, но это неважно. Ну, предположим, спишут. Вернетесь домой, к семье. Сейчас многие офицеры об этом просят.
— Вот они пускай и едут к семье, — невежливо перебил Демин. — А мне ехать некуда!
Собеседник удивился:
— У вас, по-моему, была жена?
— Была, да сплыла. В общем, без армии я для себя жизни не вижу.
Дивинж был человек интеллигентный и не стал проявлять участия, расспрашивать, что да почему. Вместо этого он сказал:
— Тогда вам повезло. Я вас решил послать в Союз с ответственным заданием. Так что вопрос о медкомиссии пока отпадает. Но, положа руку на сердце, вы действительно здоровы?
— Как штык, товарищ подполковник!
У себя в кабинете комендант беседовал с Деминым. Сбоку сидел майор-особист.
— Характер задания мне ясен, — говорил Демин. — Маршрут тоже. А где получить документацию? Формуляры, схемы, привязки?
Комендант и особист переглянулись.
— Вот в этом и загвоздка, — признался комендант. — Документации практически нет никакой. С тобой поедет человек. Он все знает, все покажет.
— Ну, это как-то несолидно… А что за человек? Толковый хоть?
Не ответив, комендант попросил особиста:
— Пригласите его, Борис Николаевич. Майор вышел в соседнюю комнату и вернулся с Онезоргом. Немец поправил фуражку, ту самую, которую топтал капитан Демин, и щелкнул каблуками.
— Это же фриц! — возмутился капитан. Особист усмехнулся, подмигнул коменданту:
— Наблюдательный!
Но Демин шутливого тона не принял:
— Фашист, гитлеровский недобиток! Да я с ним на одном поле…
— Полегче, капитан, — перебил особист. — Он по-русски хорошо понимает.
