Андрей Белый
Что касается рифмы, то античная поэзия ее вообще не жаловала и даже считала
предосудительной:
"Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который,
Странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен,
Многих людей, города посетил и обычаи видел,
Много и сердцем скорбел на морях, о спасенье заботясь"
Гомер. Одиссея. Песнь I. Перевод В. Жуковского
Кроме того, мы знаем так называемые белые стихи – без рифмы, но сохраняющие
ритм (ими написаны многие драматические, в частности, все шекспировские,
произведения):
74
"На старости я сызнова живу,
Минувшее проходит предо мною –
Давно ль оно неслось, событий полно,
Волнуяся, как море-окиян?
Теперь оно безмолвно и спокойно;
Не много лиц мне память сохранила,
Не много слов доходит до меня,
А прочее погибло невозвратно…
Но близок день, лампада догорает –
Еще одно последнее сказанье".
А. Пушкин. Борис Годунов (Монолог Пимена)
Верлибры или – свободные стихи, в которых отсутствуют равно, как рифма, так и
размер:
"Я снова отвечаю трёхголосому ветру,
играющему насмешливую хроматическую квинту
за окном:
Можешь и громче.
Тебе не добиться успеха. Чем настойчивей
ты требуешь следовать за тобой,
тем я ревнивее углубляюсь
в свои строчки.
Но ветер
по-прежнему исполняет в совершенстве
свою музыкальную насмешку"
Уильям Карлос Уильямс, Январь
Теперь возьмем отрывок из повести Виктора Шкловского "ZOO, ПИСЬМА НЕ О
ЛЮБВИ, или ТРЕТЬЯ ЭПОХА":
"Я уже два дня не вижу тебя.
Звоню. Телефон пищит, я слышу, что наступил на кого-то.
Дозваниваюсь, - ты занята днем, вечером.
Еще раз пишу. Я очень люблю тебя.
Ты город, в котором я живу, ты название месяца и дня.
Плыву, соленый и тяжелый от слез, почти не высовываясь из воды.
Кажется, скоро потону, но и там, под водою, куда не звонит телефон и не
доходят слухи, где нельзя встретить тебя, я буду тебя любить".
Формально это – стихотворный фрагмент, а не "рубленая" проза.
Мы можем его видоизменить в прозаический отрывок – для этого достаточно
сжать строчки в один абзац:
"Я уже два дня не вижу тебя. Звоню. Телефон пищит, я слышу, что наступил на
кого-то. Дозваниваюсь, - ты занята днем, вечером. Еще раз пишу. Я очень люблю
тебя. Ты город, в котором я живу, ты название месяца и дня. Плыву, соленый и
тяжелый от слез, почти не высовываясь из воды. Кажется, скоро потону, но и там,
под водою, куда не звонит телефон и не доходят слухи, где нельзя встретить тебя, я
