мотивированных реакций внезапно распадается.
На языке экзистенциальной психологии подобное состояние квалифицируется как
"пограничное состояние", во время которого личность соприкасается с явлениями,
нарушающими размерно-упорядоченный ход вещей, когда ранее привычные смыслы,
вдруг, начинают терять свое значение, меркнут, блекнут, отступают перед натиском
интенсивности новых переживаний. Классически к "пограничным ситуациям" относят
встречу со смертью, таинственными явлениями, соприкосновение с чем-то
иррациональным, жутким, выходящим за рамки обычных, сформировавшихся
стереотипов и умопредставлений.
Поскольку мы затрагиваем параллель из физики, то обратимся в связи с
излагаемым, к другому, не менее известному понятию – "точке бифуркации", которое
ввел в свою теорию катастроф известный ученый Рене Тома.
Данное понятие становится актуальным, когда мы рассматриваем динамику того
или иного процесса. В какой-то определенный момент времени процесс рождается –
проявляется как начало своего существования, затем развивается в соответствии с
логикой закономерностей, обуславливающих его протекание – пока все ясно и
предсказуемо. Однако, по мере своего продвижения во времени, в него проникают,
вкрадываются "шумы" – т.е. вроде бы несущественные помехи. Постепенно эти
"шумы" уплотняются, становятся более выраженными и явными, их атмосфера
сгущается, и в какой-то миг вся картина меняется, достигая стадии бифуркации – такой
стадии, когда появляется вместо одного, по крайней мере, уже два варианта
продолжения процесса, и увеличивающийся поток событий может устремиться
равновероятно по любой из этих траекторий – наступило "время Ляпунова".
Однако, под "временем Ляпунова" не следует подразумевать состояние полного
произвола, беспорядка, хаоса. Данное состояние имеет хотя и парадоксальную, но –
структуру.
По мнению нобелевского лауреата Ильи Пригожина, процессы, протекающие в
этом промежуточном состоянии, и являются ключом к тайне жизни. Здесь и заложено
чудодейственное сочетание предопределения и свободы, заданности и спонтанности,
упорядоченности и беспорядка. Интересно то, что подобный подход совпадает с
положениями алхимии, утверждающей, что "философский камень" следует искать в
"частице древнего хаоса".
