Корчма встретила меня запертой дверью.
- Эй, я закончила!
Несколько мужчин вышли на крыльцо, окинули взглядом мои труды и присвистнули.
- Прости, но это больше походит на погост, - прокомментировал Дарен, выглядывая из-за селян. - Причем не в лучшие времена.
- Да иди ты!
- А колокольца откуда взяла? - подозрительно спросил рыжебородый мужик, подслеповато щуря глаза.
- Так они возле дороги лежали... - ответила я, заподозрив какой-то подвох.
- Мы их вообще-то завтра кузнецу отдать хотели. С кладбища притащили, а там новые повесили...
Я вскрикнула и бросилась снимать "украшения", пока их не увидели женщины. Мужики посмеялись, но помогли содрать колокольчики, оплетенные красными ягодками. Оказалось, что жители использовали их звон для привлечения внимания умерших. Жаль, они так хорошо вписались в общую картину, и звучали очень даже жизнерадостно.
Ужинам меня все-таки накормили и даже угостили кружкой кваса. И теперь жители, возглавляемые Дареном, столпились возле корчмы. Отсюда лучше всего просматривались дома (а в случае чего и до выпивки недалеко). Я старалась слиться с пейзажем и затеряться в сумерках. Пес продолжал радостно путаться под ногами, пропуская мимо косматых ушей гневные оклики и свист хозяев.
Время шло, а Ворон все не появлялся. Ведьмак начал нервничать и коситься на меня.
- Не видать что-то Ворона. Может, в дом зайдем? - заныл тощий мужик, тут же получив затрещину от жены и одобрительный гомон от собутыльников.
Когда селяне окончательно замерзли и устали таращиться в небо, кто-то из ребятни вскинул руку в пушистой варежке и крикнул:
- Летит! Лети-и-ит!
Люди как по приказу задрали головы, и секундное замешательство сменилось паникой. Бабы завизжали и принялись обниматься. Кто-то зашептал приговор от сглаза, а дети радостно носились среди обезумевших жителей.
Корчмарь первым сообразил укрыться в доме, за ним хлынули остальные. Мы втроем остались стоять на крыльце. Вообще-то, вчетвером, но гном уже не стоял, а тихонечко похрапывал лежа на снегу.
Я завороженно следила, как огромная иссиня-черная птица кружит над домами. Она практически сливалась с сумерками, лишь отливающие красным глаза светились во мраке. Но двигалась как-то странно.
- Никогда не видела, чтобы птица летала, не шевеля крыльями, - задумчиво проговорила я, когда Ворон словно ожил и полетел нормально.
Проснулся гном. Он сладко потянулся и подавился зевком.
- Птичка... - умилился он, немного придя в себя. - А раньше никогда не прилетала.
