* * *
Лора неподвижно сидела за столом, удивляясь самой себе. Что это ей взбрело в голову предложить ночлег незнакомому мужчине? Конечно, он будет ночевать в сарае, но все-таки…
Мари сползла со стула и подошла к матери. Глаза ее были широко раскрыты:
— Этот чужак плохой?
— Нет, милая, с чего ты взяла? — мать покачала головой. — Он очень хороший человек.
Почему она так уверенно произнесла эти слова? Лора не смогла бы ответить на этот вопрос, но ей хотелось думать, что этому мужчине… синьору Корелли можно доверять. Ощущения ее еще никогда не обманывали. И все же ей очень хотелось узнать причину его беспокойства. Что его тревожит? Отчего он держится так напряженно?
* * *
Санчес тщательно вычистил коня щеткою со скребком, которые нашел на полке в углу сарая, затем заставил его приподнять правую переднюю ногу и в очередной раз осмотрел гвозди, удерживающие подкову. Камешков между копытом и подковой не было. Почему же конь хромает? Может быть, просто устал?.. На всякий случай парень решил прощупать колено своего друга. Но едва его пальцы коснулись сухожилия, конь вздрогнул и тихонько заржал. Проклятье! Наверняка воспаление, а с этим шутки плохи, можно запросто погубить животное. Ну, надо же как не вовремя! Если бы хоть копыто, а то сухожилие… На лечение уйдут дни, возможно, недели…
Санчес похлопал скакуна по светло-каурой шее.
— Да, дружище, не повезло тебе, — пробормотал он. — Но ты не бойся, приятель, я тебя не брошу. А нога заживет.
Еще раз наполнив кормушку друга овсом, Корелли наконец позволил себе опуститься на сено. Но стоило лишь закрыть глаза, как крики раненых товарищей, приглушенные гулким рокотом канонады, зазвучали, словно наяву. Сжав руки в кулаки, гарибальдиец заскрежетал зубами. Каждую ночь эти воспоминания терзают его душу. Но разве такое можно забыть? Сколько всего пережито за эти годы, сколько смертей и крови…
Но почему? Почему все так печально окончилось? Почему арестован их славный генерал?.. Ведь именно Гарибальди возвел короля на престол. Хороша благодарность его величества.
К мучающим его душу воспоминаниям теперь добавилось еще и сознание своей собственной вины. Он-то жив, а бедняга Чарльз?..
* * *
Понимая, что муки совести не дадут ему сегодня уснуть, гарибальдиец вышел из сарая, добрел до колодца и обжигающе ледяной водой ополоснул лицо. Затем, подставив лицо ночному ветру, Санчес долго смотрел на дорогу, залитую лунным светом. Тени от кипарисов казались размытыми силуэтами погибших людей… Вздохнув, парень решил вернуться в сарай и, бросив мимолетный взгляд на дом, заметил слабый мерцающий огонек в окне кухни.
