Теон долго и терпеливо смотрел на нее, и в его взгляде постепенно появлялось нечто похожее на уважение.
— Вы так решительно настроены спасти сестру…
— Она вправду умирает, Теон. Я… я чувствую это. Если я в самом скором времени чего-то не предприму, потеряю ее. — Клео сглотнула и снова подняла на него взгляд. — Ты поедешь со мной?
Телохранитель некоторое время молчал.
— Если ваш отец даст разрешение на эту поездку, тогда я, конечно, поеду.
Кажется, Клео получила ответ, которого так ждала. Эмилии необходимо поправить здоровье. А если в Пелсии было местами слегка неспокойно, она уж постарается обходить опасные места стороной. С ней рядом будет Теон, а раз так, никто и ничто не сможет остановить ее…
В жизни Клео неожиданно появилась цель, и за спиной принцессы выросли крылья.
— Будет, — сказала она, — разрешение от отца!
— Она — просто девушка. И не более. Но ты веришь?
Пребывая в смертном мире, Иоанн даже в обличье ястреба не утрачивал способности мысленного общения с остальными. Вот он оторвал взгляд зорких глаз от темноволосой принцессы, что вышла из врат довольно зловещего замка по правую руку от них, и повернулся к своей приятельнице Федре, устроившейся на ветке по соседству.
— Я верю, — ответил он ей.
Федра спросила:
— И что с того, если она… действительно?
— От этого все на свете зависит, — сказал Иоанн.
Он не преувеличивал. Если принцесса была той, за кого они ее принимали, это значило, что Убежище может быть спасено, а им выпадет шанс самим завладеть Родичами, не допустив, чтобы те угодили в недолжные руки.
С другой стороны, если смертный мир выцветет окончательно, Убежище, конечно, не падет вместе с ним, но постепенно сгинет. Уже ставшее тюрьмой, оно сделается их могилой.
Все мало-помалу выцветает и гибнет в отсутствие элементалей. Особенно то, чье существование зиждется на самой магии.
— А если она — не та? — настойчиво выспрашивала Федра.
— Тогда пиши пропало, — сказал Иоанн.
Шестнадцать лет назад он своими глазами видел знамения. Тогда даже звезды выстроились по-особому, празднуя рождение этой девчушки. Иоанн присутствовал при том, как ее похитили из колыбельки, как ведьмы — потомки изгнанной из Убежища — отняли ее у той, которая по законам плоти доводилась ей матерью.
Что верно, то верно: женщина ни малейшего понятия не имела, какого рода существо ей довелось подарить миру. Однако простые ведьмы не имели права забирать дитя и где-то прятать его, да еще и проливать по ходу дела так много крови. Ибо одна из ведьм, та, чье сердце было не чуждо добру, погибла от рук своей темной сестры.
