Тут Муртуз усилием воли переключился на дела, которые предстояло провернуть завтра. Прежде всего надо будет нажать на министерство — приказ о приватизации никто не отменял, и они должны вытащить его из ящика. Не мешает встретиться с внуком библиотекарши и дать ему несколько тысяч (не пятьдесят, конечно, как он собирался раньше, пока был жив Академик), чтобы задобрить старуху — все же всю жизнь командовала этой библиотекой. Планируя завтрашний день, Муртуз еще раз позвонил сыну, но допрос все еще продолжался.
XXIV
Было полное ощущение, что его хотят взять на работу в какое-то секретное ведомство. Следователь прокуратуры, в котором легко было узнать сына Муртуза, — те же тяжелые надбровные дуги, надежно защищающие глаза от внешних ударов, те же широкие, покатые плечи и та же фамилия; в отличие от милицейских дознавателей он перед началом допроса представился — задал ему десятки вопросов, которые никакого отношения к расследуемому делу не имели. Какого он года? Где родился? Кто родители? Где они появились на свет? Где учились? Где работали? Есть ли другие близкие родственники? Где и кем работают? Откуда родом?
Эти данные следователь сразу же куда-то сообщал по телефону и продолжал задавать все новые и новые вопросы. Когда и при каких обстоятельствах он познакомился с академиком Асадовым? Характер отношений? Как часто встречались? Сотрудничали ли в общественных делах? Что он знает об антикоррупционной деятельности Академика? Отношение к религии, к мусульманским сектам, в частности, к ваххабитам? Были ли с ними какие-либо контакты?
Вопросы по существу начались далеко за полночь, когда сына Муртуза заменил басистый, обильно потеющий и часто вытирающийся бумажной салфеткой толстяк в черной тенниске.
— Расскажите о причине вашего конфликта.
— С кем?
— С академиком Асадовым.
— У нас не было конфликта.
— И вы сами, и работник бара показали, что к концу вашей встречи в пивном баре у вас возник спор.
— Спор — это не конфликт.
— Не придирайтесь к словам. Из-за чего вы поспорили?
— Это долгая история.
— Я никуда не спешу.
— Он считал, что я неправильно живу.
— Что конкретно он вам сказал?
— Он был недоволен тем, что я работаю не по специальности и не участвую в общественно-политической жизни страны.
— И все?
— Да.
— Вы брали у него деньги в долг?
— Нет.
— У вас были общие знакомые женского пола?
— Нет.
— Почему вы оставили его в баре и ушли один?
— Мы попрощались, и я ушел.
— Он вышел сразу после вас и пошел к своей машине. Но вы не остановили его?
