— А что если, скажем, такое облако над Новостаровкой запустить, а на нем еще одну Новостаровку построить. Это можно? — не давал он покоя подселенной душе.
Чужая трезвая душа фыркала, как кот, которому вместо мяса подсунули редиску, и отвечала совершенно неинтеллигентно: «Можно. А на хрена?»
— Красиво.
«Красиво. Только на хрена собаке крылья?»
— У собаки нет крыльев.
«И очень хорошо».
Узрев град, воссиявший на холмах у озера Глубокого, взглянули новостаровцы друг на друга и удручены были без меры собственной тусклостью. До умиления прекрасен и благолепен был град, будто сотканный из чистой материи облаков, но уродливы и кургузы жители его. И, почувствовав себя тараканами, ползающими по лику божьему, устыдились они самих себя. В великом стеснении потупили мутные очи недостойные ангельских жилищ.
…Извините, мужики, за высокий штиль, но трудно обычными словами передать состояние новостаровцев, разве что напомнив про свинью и калашный ряд. Грубо, однако, сами понимаете, для художественной литературы, да и для новостаровцев обидно. Поколотить могут.
Одно дело, если ты сильно помят жизнью, хром, крив, ряб, кос, но живешь в развалюхе, и совсем другое, если при всех этих достоинствах одарен жилищем, угодным не царям даже, а самим богам.
Застесняешься.
Все чаще, все задумчивее смотрели новостаровцы на две правые ноги Митрича, все настойчивее топтались возле Охломоныча, утомленного работой Бога, сумрачно намекали с обидой: не один, мол, такой убогий, отчего же ему такие льготы, чем другие хуже? Где справедливость? Охломоныч, занятый переустройством родного захолустья, намеков не понимал и сильно удивлялся на эти претензии. Деревенский человек не любит, когда вокруг да около, ты ему — прямо в лоб, тогда дойдет. Вот Иван Кумбалов и разъяснил: «Чего им надо? А что надо недоделанным? Надо чтобы их доделали, привели в полное физическое и духовное совершенство».
— Ну, я уж и не знаю, — смутился Охломоныч и прислушался к внутреннему голосу.
Но тот надолго онемел от таких заявок и только хмыкал да стрекотал что-то на незнакомом птичьем языке. Видимо, матерился не по-нашему. Но, налопотавшись, вздохнула протяжно отходчивая душа и сказала совершенно по-новостаровски: «А, была не была, все равно все там будем!»
И жук раскрыл два крылышка одновременно.
— Ну, мужики, пеняйте на себя, — зловеще напутствовал земляков Охломоныч.
Сумрачно посмотрели новостаровцы в разверзнувшиеся гробы и затоптались на месте, переглядываясь и шушукаясь, вежливо уступая друг другу очередь.
