Эта женщина обладала властью над ним. В ее присутствии его сердце наполнялось то необычной радостью, сменяющейся неизбежно неясной грустью, то пьянящим ощущением близости с приходящим вслед отрезвлением. Эта женщина не принадлежала ему. Ее обольстительное, белое тело могло излучать и страсть, и нежность, но никогда покорность и подчинение. Ее лучистые глаза ни разу не засияли тем памятным ему огнем влюбленной юной девушки.
* * *
Съемки закончились. Группа отпраздновала это событие в одном из модных в столице баров. Он пришел один и неожиданно хорошо провел время в молодой компании. Деловая часть поездки исчерпала себя, он мог отправляться домой. Летом ему предстояли финансируемые фирмой одиночные восхождения на две большие горы. Он получил и опробовал изготовленный специально для него полный комплект снаряжения, включавший одежду, обувь, спальный мешок и мини-палатку.
К этому времени из длительной поездки вернулась съемочная группа, руководимая одним из совладельцев агентства. Этот факт прошел бы для него совершенно незамеченным, если бы руководитель группы не появился тем же вечером в квартире Улыбчивой. Мужчины пожали друг другу руки. Пришедший был рослым, подтянутым мужчиной с загорелым лицом и проницательным взглядом. Чувствовалось, что он бывает здесь часто. Хозяйка накрыла на стол. Гость привез бутылку экзотического рома, который они добавляли в чай и кофе, и делился впечатлениями о своей поездке. Улыбчивая слушала с интересом его довольно живой рассказ, смеялась от души и расспрашивала. На прощание гость сказал, что отправляется скоро в отпуск кататься на лыжах, и напомнил Улыбчивой, что она тоже собиралась присоединиться. Хозяйка по всем признакам чувствовала себя вполне свободно в их компании. Этого нельзя было сказать о мужчинах.
*
Возвращение в город представлялось Круглолицей иначе. Большинство друзей первых трех лет института уже закончили учебу и разъехались кто куда. Нужно было начинать все с начала. В этот раз приобретение новых друзей затруднялось тем, что она чувствовала себя намного старше большинства своих однокурсников. Мода успела измениться, обновление гардероба замедлялось ограниченностью средств. Она не могла просить больше денег у родителей, и так делавших все, что они могли, чтобы поддержать ее. Приходилось экономить. Прошло несколько месяцев, прежде чем она поверила, что не выдает свою провинциальность ни одеждой, ни внешностью. В этот раз вокруг было намного меньше умных и примечательных мальчиков. Она чувствовала, что выпадает по возрасту из поля зрения многих из них, и решительно укоротила свои волосы и юбки по самой последней моде.
