Утро в раю (очерки нашей жизни) | страница 17

В 1939 году, когда в Ленинграде строили гостиницу «Москва», реконструировали старый Невский проспект, ведущий к Александро-Невской лавре. И возле Некрополя, что на Тихвинском кладбище, разбили площадь, для чего передвинули забор чуть внутрь Некрополя. И могилы великих русских композиторов оказались по эту сторону кладбищенского забора! Под асфальтом площади! Памятники с могил перенесли, а вот останки людей, что покоились под ними, оставили на месте. «В результате, — как пояснил Караулов, — точно над могилой Модеста Петровича теперь располагается автобусная остановка. А над могилами остальных — асфальт дороги».

Об этом факте уже не первый год достоверно знают все три последних (по времени) министра культуры РФ, а также мэр Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко и прочие высокопоставленные демократы. Только вот перезахоронить останки великих россиян никто из них не спешит (или не собирается?).

Вот и ответ моему старинному другу Виктору Самойлову на вопрос, чем отличается современная Германия от современной России.

2010 г.

Бывая в ухоженных, благополучных, немного патриархальных германских городках и сёлах, почему-то вспоминаю, как некоторые эмигранты и переселенцы, прибывшие в ФРГ из постсоветских республик, начинали жаловаться на «скромное» материальное положение. И социальное пособие у них меньше, чем ожидали, и курсы немецкого языка короче, нежели рассказывали, и квартиру предложили какую-то не ту, да и работу по профессии не спешат предоставить.

Понять их можно — стартовать с нуля, особенно если тебе не 20, действительно трудно. Но давайте вспомним, как в ещё более сложной ситуации (замечу: без какой-либо государственной поддержки) строили свою жизнь после войны местные обыватели.

Городок Деггендорф уютно расположился в том месте, где Дунай мягко подкатывается к знаменитому некогда разбойниками, а ныне лыжными и воздушными курортами Баварскому лесу, — германская глубинка. Живёт в нём порядка 40 тысяч человек, из которых 128 — миллионеры. Именно такую цифру назвал мне местный историограф и краевед Ганс Альгемайер. Тысячи три с небольшим — немцы-переселенцы из постсоветских республик, а также Румынии, Чехии, Венгрии и Польши. Порядка тысячи — немцы из бывшей ГДР. Около двух тысяч турков, курдов, албанцев, афганцев и выходцев из бывшей Югославии, с тысячу поляков, итальянцев и греков, ну а все остальные — баварцы. Зажиточные граждане, бюргеры, те самые, которых в СССР с осуждением называли мещанами.