— Лжец! Сумасшедший! Если ты сейчас же не сгинешь — обижайся на себя! Иди и наведи на нас то, чем грозишь, если ты из посланников…
Он отпрянул назад от ворот, закрывшихся с шумом… и когда вернулся в зал конференции, удрученный, не сразу заметил Айтзарова, говорящего с трибуны.
Давлятов наизусть знал доклад, который читал сейчас его шеф, — «Радон — предвестник землетрясения», потому что всю работу написал за него сам. Сейчас же газ радон, незадолго до землетрясения поднимающийся из колодцев… то есть все, что пытался внушить Айтзаров, показалось Давлято-ву таким забавным, что в тот момент, когда оратор уже почти убедил конгресс в правильности своей гипотезы, Давлятов, сидящий в первом ряду, вдруг громко хмыкнул:
— Вздор! Ненаучно! Бездоказательно! — Для пущей убедительности вскочил с места и замахал руками. Затем тут же сел, будто разом утомился от непосильного порыва, и опустил голову, уставившись в паркетный пол, блестевший как зеркало.
Самое удивительное то, что на выходку Давлятова никто не обратил особого внимания. Лишь две-три секунды с высоты трибуны шеф всматривался в зарвавшегося сотрудника, презрительно скривив рот, затем овладел собою и продолжил чтение, считая ниже своего достоинства вступать с крикуном в спор. Зал же и вовсе никак не отреагировал, ибо, изрядно утомленный предыдущими ораторами, гудел от реплик переговаривающихся между собой делегатов, которые говорили о чем угодно, только не о деле.
Давлятов так и не поднял головы до того самого момента, когда неожиданно услышал свою фамилию — ему предоставляли слово. Он нервно повел плечами, будто досадуя на то, что его поднимают с места, заставляют идти к трибуне… Впрочем, ни для кого из сидящих — а их было более трехсот ученых мужей — его персона не представляла интереса, кроме, разумеется, возмущенного Айтзарова и четырех других сотрудников отдела артезианских колодцев. И пока Давлятов шел к трибуне, вынимая из кармана пиджака какие-то сложенные бумаги, Айтзаров и его сотрудники удивленно переглянулись, увидев, как шаги к трибуне делает уже какой-то незнакомый гражданин с затравленным видом, словно побитый камнями… хотя потом из-за трибуны вдруг снова выросла фигура Давлятова. Все пятеро наблюдавших эту сценку, не сговариваясь между собой, подумали одно и то же — померещилось им все из-за утомления и духоты зала.
Но то, что отдел артезианских колодцев принял за мимолетную галлюцинацию, и помогло Давлятову высказаться до конца, ибо тревога, запавшая в души сотрудников и шефа, помешала им дать должный отпор смутьяну.
